Журнал «Россия и Китай» издается в рамках проекта «Евразийское иллюстрированное обозрение».

Китай, Россия, Монголия и другие страны должны совместно сохранить в истории Второй Мировой войны память о Халхин-голе!

Инцидент у Номон-Хана (война на Халхин-голе) – агрессивная война, начатая японскими империалистами в 1939 году.  Со времен тех событий минуло уже 75 лет. За последние несколько лет исследователи из Китая, России, Монголии, Японии и других государств опубликовали ряд научных трудов, связанных с боевыми действия на р. Халхин-Гол. Но среди результатов всех этих исследований очень мало упоминается о поддержке союзной армии СССР и МНР со стороны Китайской Национальной Народной партии (КННП) и Коммунистической партии Китая (КПК), а также их армий. На основании рассекреченных китайских и российских данных, а также соответствующей исторической информации мы развернули совместное изучение данного вопроса; исследования показали, что союзные войска СССР и МНР в конечном итоге одержали победу в боях на р. Халхин-Гол во многом благодаря прямой и косвенной поддержке Китая.

Прямая поддержка со стороны Китая союзных войск СССР и МНР во время боев на р. Халхин-Гол

Прямая поддержка со стороны Китая союзных войск СССР и МНР во время боев на р. Халхин-Гол в основном заключалась в предоставлении  разведывательно-информационных донесений, диверсионно-подрывной деятельности в отношении марионеточного государства Маньчжоу-Го, а также в непосредственном вступлении в войну на правах второй стороны.

Особенности информационно-разведывательной деятельности союзных войск СССР и МНР во время боев на р. Халхин-Гол

Согласно китайским, российским и монгольским рассекреченным архивным документам и мемуарам разведчиков основными источниками информации советско-монгольских войск являлись: подпольные организации КПК; разведгруппы Дальневосточного бюро Коминтерна; разведгруппы генерального штаба Красной армии СССР и подчиненные спецслужбы Дальневосточного военного округа; разведгруппы подчиненных спецслужб Монголии и другие.

Информационно-разведывательная деятельность союзных войск СССР и МНР получала активную поддержку и содействие со стороны КПК.

Что касается системы руководства, за исключением подпольных организаций КПК, прочие разведгруппы соответственно относились к Дальневосточному бюро Коминтерна, разведывательному отделу генштаба Красной армии СССР, НКВД СССР и аналогичным ведомствам МНР и к другим. Но Коминтерн, разведывательный отдел генштаба Красной армии СССР, НКВД СССР и аналогичные ведомства МНР, а также другие разведгруппы Китая в равной мере нуждались и на самом деле получали активную поддержку и содействие со стороны КПК. Коминтерн самым первым стал оказывать поддержку и содействие разведывательной деятельности КПК. В связи с тем, что главное управление Коминтерна находилось в Москве, за его разведывательную деятельность по сути дела отвечал разведывательный отдел генштаба Красной армии СССР.  Еще в 1927 году Коминтерн предложил КПК временно отправить членов компартии для создания разведгруппы. Занимавший в то время пост секретаря парткома Северной Маньчжурии (КПК) У Лиши отправил 10 коммунистов-подпольщиков в г. Владивосток, СССР, на спецобучение. После завершения обучения они были направлены на территорию Китая для начала там разведывательной деятельности. Общая картина ситуации в разведке находилась под постоянным контролем ставки верховного главнокомандующего СССР и И.В. Сталина лично.  Для примера, 16 апреля 1939 года, перед тем, как вспыхнул Номонханский инцидент, начальники управлений НКВД Хабаровского и Приморского краев, Читинской области, а также начальники погранвойск Хабаровского, Приморского и Читинского округов получили из г. Москва шифрованную телеграмму №7770. В данной телеграмме говорилось о поддержке китайского партизанского движения в Маньчжурии, о перебрасывании небольшими группами обратно в Маньчжурию в разведывательных целях проверенных людей из числа интернированных партизан также были даны четкие указания. Под телеграммой стояли подписи двух наркомов – К.Е. Ворошилова и Л.П. Берия, и «можно не сомневаться: весь комплекс вопросов, связанных с китайским партизанским движением, был согласован со Сталиным».

Большинство участников разведгрупп союзных войск СССР и МНР были членами КПК

Разведчики Коминтерна, Главного разведывательного управления ГШ Красной армии СССР (ГРУ ГШ РККА), НКВД СССР и аналогичных ведомств МНР и других подразделений в большинстве случаев были жителями Китая. Помимо ханьцев, были маньчжуры, монголы, дауры, эвенки, русские, корейцы и представители других народностей, большинство из них также были китайскими коммунистами. Например, в разведгруппе «Рамзай» под руководством Рихарда Зорге было 34 человека, из них 24 человека были китайцами по национальности, что составляло 70,5% от общего числа членов группировки. Все эти китайские информаторы в большинстве были членами подпольной организации коммунистической партии Китая, в том числе и Чжан Вэньцю (псевдоним Чжан Ипин), которого член политбюро ЦК КПК  Чжоу Эньлай лично порекомендовал Р.Зорге. Стоит упомянуть, что в 1938 году ЦК КПК командировал начальника службы тыла 115-ой дивизии Восьмой армии Чжоу Бицюаня на обучение в СССР. Благодаря тому, что Чжоу Бицюань хорошо владел русским языком, был честным и надежным человеком, прошел через внутреннюю проверку Коминтерна, он был назначен на должность переводчика в разведке Дальневосточной армии СССР. Чжоу Бицюань занимался переводом всех разведданных 4-го отдела разведывательного штаба Дальневосточной армии СССР. Чжоу Бицюань также дважды был на приеме у И.В. Сталина, на которых вождь народов восхищался «его отличной работе в разведке Дальневосточной армии».

Разведки союзных войск СССР и МНР отлично взаимодействовали с КПК

Первая форма взаимодействия: КПК предлагала разведчиков, а Коминтерн, спецслужбы советской армии или МНР самостоятельно руководили разведгруппами.

Вторая форма: Коминтерн, Советская Армия и МНР самостоятельно посылали своих агентов в Китай для сбора информации, либо создавали на территории Китая самостоятельные разведгруппы, и вместе с этим они стремились к тому, чтобы подпольная организация КПК предоставляла свои источники информации.

Третья (по первоисточнику Шестая) форма взаимодействия: сотрудничество в области разведки между спецслужбами СССР и КННП. В мае 1938 года в ходе переговоров между соответствующими органами Китая и СССР было принято решение о создании единой разведывательно-информационной организации. 15 июля китайско-советское совместное разведывательное учреждение официально учредило технико-информационный институт, а также последовательно создало 8 разведгрупп в г. Тяньцзинь, г. Бэйпин (теперь г. Пекин), г. Цзинань, г. Нинся, г. Шанхай, г. Ханькоу, Гонконг, ос. Ява и начало собирать информацию и действовать против Японии.

Члены КПК предоставляли союзным войскам СССР и МНР большое количество данных о японской армии

Партизаны во время внезапного нападения на японский марионеточный столичный гарнизон заполучили ценные сведения, отснятую и составленную карту местности, доклад о составлении самой последней карты местности японскими солдатами, прицел современного образца и дальномер. Спецслужбы СССР были очень "благодарны представителям Китая». Разведгруппы Дальбюро Коминтерна и Советской армии, которые находились на территории Маньчжурии в городе особого подчинения Синьцзин (ныне г. Чанчунь), в провинции Хэйхэ, г. Муданьцзян, разведгруппа «Телегин» под руководством офицера Такэда Такэо и другие, разведгруппа «Рамзай» под руководством Р.Зорге в Японии другие, все они поставляли в союзную армию СССР и МНР большое количество ценных разведданных. В том числе разведгруппа Чжан Хойчжуна в г. Муданьцзян «разными способами собирала важные разведданные о наземных военных объектах японской армии, маневрах ВВС, планах 3-го полка Квантунской армии Японии и о другом». Уже во время боев на Халхин-Голе японская армия применяла запрещенное бактериологическое оружие. Однако советские агенты заранее завладели данной засекреченной информацией, проделав огромную предвоенную разведывательную работу, а также в ходе активного взаимодействия с членами подпольной организации КПК. Советская армия немедленно проделала все необходимые подготовительные работы, в войсках провели соответствующее обучение и защитную подготовку, также специально из тыла проложили несколько линий водопровода, чтобы обезопасить питьевую воду. Благодаря тому, что союзные армии СССР и МНР должным образом предприняли все защитные меры, на протяжении всей войны от бактериологической войны не было значительного ущерба.

Через 3 месяца вторая телеграмма, адресованная Г.К. Жуковым ставке верховного главнокомандующего, полностью подтверждала важное значение разведчиков: «Сейчас для нас японские войска как на ладони, беспрепятственно получаем разведданные, есть уверенность, что скоро мы одержим победу». Работа разведки союзных армий СССР и МНР переменилась в лучшую сторону и, к тому же, достигла огромного продвижения вперед. Разведгруппы и агенты Коминтерна и Китая, СССР, МНР после долгой борьбы, рискуя жизнью, совместными усилиями достигли больших результатов. Причина того, что союзная армия СССР и МНР во время Халхингольской войны  была в курсе всех дел японской армии, в основном зависела от быстрой и точной работы разведки.

Мероприятия, проводимые Коминтерном для призыва к восстанию в маньчжурской армии

Полное название маньчжурских войск – «Оборонная армия Маньчжоу-Го». Это были вооруженные силы марионеточного государства Маньчжоу-Го, которое возникло после вторжения японских войск на территорию Маньчжурии 18 сентября 1938 года. Маньчжурская армия в основном состояла из жителей Китая, призванных в неё насильно, но все офицерские должности занимали японцы. Ввиду того, что Маньчжоу-Го – это марионеточное государство, находящееся полностью в руках японского империализма, маньчжурская армия была под строгим контролем Квантунской армии Японии. Эта армия прошла обучение и получила японское вооружение. Призыв к восстанию маньчжурской армии на фронте с целью  развалить линию фронта марионеточных войск Японии, имел важное значение для победы на Халхин-голе союзных войск  СССР и МНР.

Общая численность маньчжурской армии, принимавшей участие в боях на Халхин-голе, превышала 10 тысяч человек. Ее основные задачами являлись: во-первых, прикрытие левого и правого флангов японской армии в ходе боев у Номон-Хана, а именно дивизии армии провинции Синъань закрывали левый фланг линии фронта японской армии, а войска под командованием северного гарнизона армии провинции Синъань – правый фланг.

Согласно документам, во вступившей в войну маньчжурской армии уже были случаи, когда солдаты бунтовали, переходили на сторону Советской Армии. Так, в армии провинции Синъань, начиная с 1 июля 1939 года, постоянно отмечались случаи дезертирства. К концу июля почти половина солдат из 4-го, 5-го и 12-го полков перешли на сторону МНР или бежали с поля боя. 25-26 июля один за другим дезертировало более 200 солдат. К концу июля число дезертиров в армии провинции Синъань составляло более 1000 человек. В результате японской армии пришлось переформировать или частично распустить оставшуюся часть синъаньской армии. А зону обороны этой армии передали маньчжурской армии. 30 июля командир 1-й отдельной смешанной бригады маньчжурской армии Ши Ланьбинь возглавил войско и направился на передовую линию в г. Аршан, Номон-Хан, занимая зону обороны синъяньской армии. Бригада Ши Ланьбиня ранее подчинялась Северо-Восточной армии, и уже под руководством Ма Чжаньшаня принимала участие в  Хэйлунцзянской кампании и обладала высокой боевой мощью. В результате агитации агентов союзной армии СССР и МНР и северо-восточной антияпонской союзной армии офицеры и солдаты бригады были не захотели идти на смерть ради интересов Японии. Кроме того, жестокость японских офицеров, перебои с провиантом и питьевой водой в маньчжурской армии, а также же столкновение с мощной политикой и военным наступлением СССР, стали причиной пошатнувшегося боевого духа бригады Ши Ланьбиня.

24 августа японская армия начала генеральное наступление на союзную армию СССР и МНР, но еще 20 августа, перед генеральным наступлением, в бригаде Ши Ланьбиня начали появляться дезертиры. К 25 августа под яростным артиллеристским огнем СССР число дезертиров в армии Ши Ланьбиня стремительно увеличилось, а 378 человек из 1-го батальона 14-го пехотного полка под руководством Чэнь Жонфа, подняли восстании на линии фронта у Номон-хана и перешли на сторону СССР. По их примеру, бригады одна за другой переходили на сторону СССР. Ожесточенным артиллерийским огнем Советская Армия нанесла пехоте и кавалерии Ши Ланьбиня серьезные потери и вынудила выйти из боя. 30 августа Ши Ланьбинь был тайно арестован японским жандармами и отдан под трибунал, и чем закончилось дело, какова его дальнейшая судьба, неизвестно.

Часть восставшей маньчжурской армии помогала войскам СССР и МНР непосредственным участием в войне

Перешедшие на сторону СССР солдаты маньчжурской армии активно участвовали в наступлении союзных войск СССР и МНР на японскую армию. Например, помощник командира 5-го кавалеристского полка армии провинции Синъань майор Дэ Лэгэ и адъютант капитан Ван Цзилэ, командуя одним кавалеристским полком, тайно напали на японскую армию и уничтожили 4 боевые машины и 9 солдат, тем самым лишив армию провизии, и после этого присоединились к советско-монгольским войскам. Чтобы деморализовать вражеские войска, советская армия при помощи самолетов распространила над японскими и маньчжурскими войсками листовки на японском и монгольском языках.

Большое количество дезертиров в маньчжурской армии не только ослабило боевой дух японских марионеточных войск и привело к стремительному снижению боеспособности участвующих в войне войск, но и вынудило японскую армию остаться с обоими незакрытыми флангами, что создало благоприятные условия для одновременного нападения с обоих флангов союзных войск СССР и МНР. В то же время беспрерывное бегство маньчжурской армии создало много хлопот для японских войск. «Ко второй половине июля число дезертиров в армии провинции Синъань близилось к 1000. Эти дезертиры укрывались в горах. На отрезке железной дороги Харбин-Аршан регулярно происходили партизанские набеги, что выводило из строя японскую армию». «25 июля группа из более чем 100 дезертиров обрезала телефонную линию японской армии» - докладывали японские офицеры.   

Помимо непосредственного участия на стороне союзных войск СССР и МНР в войне,  также была еще другая часть дезертиров, которые по причине того, что не нашли советско-монгольские войска, только и могли, что развернуть партизанскую войну с японскими войсками на китайско-монгольской границе, дезорганизовывая тыл японских марионеточных войск. В связи с этим командование японских марионеточных войск было вынуждено перебросить часть войск, а также полицейских, жандармов и другие службы, формируя тем самым карательный отряд, чтобы провести «военную экспедицию» по ликвидации партизан.

Косвенная поддержка Китая союзных войск СССР и МНР в инциденте у Номон-Хана

Косвенная поддержка Китая союзных войск СССР и МНР во время инцидента у Номон-Хана главным образом делилась на два фронта: внутри Китая и за пределами китайской стены (так называемый Гуаньвай). Помощь на территории Гуаньвай заключалась в сковывании Квантунской армии силами северо-восточной антияпонской союзной армии под руководством КПК, а также развернутая в ходе инцидента у Номон-Хана союзными войсками СССР и МНР партизанская война. Помощь на территории Китая заключалась в войне сопротивления японским захватчикам, начиная от заставы Шаньхайгуань на севере и заканчивая о. Хайнань на юге Китая, силами КННП, КПК и армии.

Северо-восточная антияпонская союзная армия сковала неприятельские тылы большей части Квантунской армии Японии на территории Гуаньвай

Позиция КПК в отношении активной поддержки союзных войск СССР и МНР была полностью ясна. 11 мая 1939 года вспыхнули бои у Номон-Хана. 30 мая североманьчжурский комитет КПК принял решение о создании 3-ей северо-восточной антияпонской союзной армии, а также о назначении на должность командующего фронтовыми частями Чжан Шоуцзяня (он же Ли Чжаолинь). Он руководил каждым партизанским налетом на территории Северной Маньчжурии, глубоко проникая на вражеские территории, расположенные в равнине между г. Нэньцзян и г. Хайлунь, тем самым разворачивая партизанскую войну на равнине с Квантунской армией Японии и оказывая реальную поддержку союзным войскам СССР и МНР в номонханском инциденте посредством изнуряющих атак на японскую Квантунскую армию. Североманьчжурский комитет КПК также в начале августа издал «Обращение ко всем членам партии КПК Северной Маньчжурии». Это обращение анализировало военную ситуацию на территории Китая, и за ее пределами, уточняло тактику партии на данном этапе войны, устанавливало такие боевые задачи как: «мобилизовать народные массы, вооружить народные массы, расширить антияпонскую национально-революционную войну, поддержать внутригосударственную антияпонскую войну, поддержать монгольскую народную антияпонскую оборонительную войну». Обращение требовало от всех вооруженных сил «активно прибегать к военным действиям любого масштаба, выводить из строя вражеские военные сооружения, военно-этапные пункты, склады, мосты, электролинии, атаковать автомобили и поезда, нападать на города и поселки и др., упорно сопротивляться и быть бесстрашными, а также вести активную партизанскую деятельность», непрестанно преумножать плоды антияпонской партизанской войны.

3-я северо-восточная антияпонская союзная армия под руководством КПК прошла длительную военную закалку и испытания в борьбе против Японии. Во время инцидента у Номон-Хана 3-я армия в районе равнины между  г. Нэнцзян и г. Хайлунь повсеместно наносила неожиданные удары японской армии и марионеточным войскам по военным ключевым позициям, полицейским управлениям, железнодорожным станциям и военным аэродромам. Японское марионеточное правительство также было вынуждено признать, что 3-я северо-восточная антияпонская союзная армия «в окрестностях г. Бэйань и в северных районах г. Лунцзян, перекликаясь с событиями у Номон-Хана, яростно проводит постоянные неожиданные нападения и пропагандирует среди народа сопротивление Японии, в результате чего несомненно выросли общественные беспорядки в неблагоприятных районах, а также это вызвало волнение народных масс». По неполным статистическим данным с весны 1939 года по начало 1940 года 3-я антияпонская союзная армия только с императорской маньчжурской армией и армией противника вела сравнительно крупные бои больше 40 раз, и более 30 раз одержала в них победу, захватила более 500 единиц различного оружия, 5 легких пулеметов и 1 станковый пулемет. Неожиданно напала на 7 населенных пунктов, вывела из строя 3 железнодорожные станции. 3-я Антияпонская союзная армия уничтожила более 250 солдат противника, 40% которых принадлежали японским войскам. Было захвачено 16 самооборонных группировок, а также военная форма марионеточной полиции, взят в плен более 500 солдат марионеточных войск, захвачено от 4000 до 5000 снарядов, принято в свои ряды более 180 новых членов.  В соответствии с записями врага и его марионеток, 3-ей антияпонской союзной армией в течение  более полугода, с июня по декабрь 1939 года, 236 раз участвовали в боестолкновениях, из них была 161 внезапная атака, и 75 раз завязывался бой.

Из воспоминаний занимавшего в то время пост начальника штаба 12-го полка 6-го корпуса 3-ей Северо-Восточной антияпонской объединенной армии Чан Ванцзюня: «В мае 1939 года вспыхнул японско-советский инцидент у Номон-Хана. Чтобы поддержать Советскую Красную армию в полном уничтожении японской армии, генерал Чжаолинь приказал нашему отряду активно наносить внезапные удары по вражескому тылу. Наш отряд произвел два последовательных нападения на аэродромы в г. Лунчжень и г. Нэньцзян, перекрыл важный для японской армии маршрут в направлении Номон-Хана, взорвал более 10 неприятельских самолетов, разбил японскую армию так, что фронт и тыл не могли связываться друг с другом, и японская армия была вынуждена признать свое поражение».

Партизанская война, развернутая Северо-Восточной антияпонской объединенной армией на территории Северной Маньчжурии, обрела поддержку со стороны СССР.  В апреле 1939 года в телеграмме №7700 из ставки верховного главнокомандующего СССР подчеркивалось: «В целях более полного использования китайского партизанского движения в Маньчжурии и его дальнейшего организационного укрепления Военным советам 1-й и 2-й ОКА разрешается в случаях обращения руководства китайских партизанских отрядов оказывать партизанам помощь оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами иностранного происхождения или в обезличенном виде, а также руководить их работой».

Китайская антияпонская армия отвлекла на себя значительные силы японских войск, что способствовало победе в инциденте у Номон-Хана

Северо-Восточная антияпонская объединенная армия во время инцидента у Номон-Хана тесно сотрудничала с союзными войсками СССР и МНР в борьбе против Японии и получила высокую оценку со стороны ставки верховного главнокомандующего СССР и Дальневосточного фронта СССР. В апреле 1940 года прошли переговоры руководителей Северо-восточной антияпонской объединенной армии Чжоу Баочжуна, Фэн Чжунюня, Чжао Шанчжи с представителями Дальневосточной армии СССР. В результате были установлены взаимоотношения между Дальневосточным фронтом СССР и Северо-Восточной антияпонской объединенной армией. 23 августа 1945 года, чтобы отметить особый вклад Северо-Восточной антияпонской объединенной армии в ходе инцидента у Номон-Хана и антифашисткой войны, Президиум Верховного совета СССР вручил генералу Ли Чжаолиню орден Красного Знамени. Это не только награда для одного человека, но и наивысшая награда для всей Северо-Восточной антияпонской объединенной армии от правительства СССР. 

В ходе поддержки союзных войск СССР и МНР в войне на Халхин-голе Китай понес серьезные жертвы

И до, и после Халхин-гола разведчики всех групп Дальневосточного РУ понесли огромные потери, оказывая помощь Коминтерну, обеим партиям Китая и СССР. Большое количество разведчиков во время инцидента у Номон-хана и после боев либо были захвачены японской армией и подверглись жестокой расправе, пожертвовав собственными жизнями. Например, руководитель Дальбюро Коминтерна и советской разведгруппы в г. Муданьцзян Чжан Хуичжун, члены даурской разведгруппы Сухэ-Батор, Хаси-Батор и другие отдали свои драгоценные жизни за освобождение от японцев.

До и после Халхин-гола 3-я Северо-Восточная антияпонская объединенная армия в ходе непрерывных, ожесточенных боев также понесла серьезные потери. Из командного состава 3-ей армии погибли командир 3-й дивизии 3-й армии Чжан Лянькэ, командир 2-й особой дивизии Ма Гуандэ, командир 10-го полка 6-й армии Лэн Шаошэн, командир 12-го полка 6-й армии Гэн Дяньцзюнь, командир 8-го полка 3-й армии Цзян Фужун и другие. В мае 1939 года в начале создания 3-ей армии общее число воинов составляло около 1000 человек, в дальнейшем численность сил увеличивалась, однако к февралю 1940 года в подчинении 3-й армии осталось лишь 500 человек.

До и после Халхин-гола КННП, КПК и армия во время боев на передовой линии и в тылу также заплатили высокую цену. Только во время боев за перевал Куньлунь общие потери китайской армии составили около 24 тысяч человек. Восьмая армия и Новая Четвертая армия под руководством КПК настойчиво вели партизанскую войну в тылу врага. С июля 1937 года по июль 1940 года регулярная армия КПК увеличила свою численность с более чем 40 тысяч людей до 500 тысяч, за 3 года она уничтожила 400 тысяч вражеских солдат (не включая Новую Четвертую армию и северокитайский партизанский отряд), захватила 150 городов, заново отстроила освобожденный район с населением 100 миллионов человек. Освобожденный район сам дал отпор 400-тысячной японской армии, что составляло 58% от всей 680-тысячной японской армии, захватившей Китай, а также дал отпор всем марионеточным войскам, и за это заплатил большим числом раненных и убитых. Эти цифры говорят о громадном вкладе китайских войск, в том числе под руководством Китайской Компартии в Японо-китайской войне.

 

Исторический вклад  со стороны китайской армии в победу над японским и фашистским фашизмом невозможно переоценить. Армии двух наших государств имеют  исторический военный опыт сражения плечом к плечу. В будущем китайская и российская армии по-прежнему будут основной силой для защиты Азии и мира во всем мире. Достаточно лишь, чтобы  наши страны, жители России и Китая жили в мире и согласии, рука об руку, и тогда они, и их армии станут непобедимыми. В то же время, Китай, Россия, Монголия и другие страны должны совместно сохранить в истории Второй Мировой войны память о Халхин-голе!

Историческая память – гарантия, предотвращающая повторение истории,  она – связующее в судьбах трех наших стран.

 

Об авторах:

Лу Хуа: в настоящее время глава и научный сотрудник исследовательского института социальных наук АН провинции Ляонин, КНР. По совместительству научный сотрудник государственного института историографии тыла Шеньянского военного округа, специальный научный сотрудник военного округа пров. Ляонин, зам. председателя ассоциации «амнистии» военных преступников в г. Фушунь, КНР.

Игорь Сеченов: в настоящее время руководитель российской молодежной общественной организации «Иркутск-Кремль», командир поисковой команды «Восточный рубеж».   

Примечание. В китайской историографии боевые действия 1939 года в Монголии принято называть инцидентом у Номон-хана, а в советской, и затем в российской – войной на Халхин-голе.

Чтобы не вводить уважаемого читателя в замешательство, в китайском тексте используется термин Номон хан, в российском - Халхин-гол.