Если говорить о современных китайских художниках, то вероятнее всего, среди наиболее известных можно выделить таких личностей, как Чжан Сяоган, Цзэн Фаньчжи, Чэнь Даньцин, Фан Лицзюнь и т.д. Эти люди – настоящие лидеры в современном искусстве. Они добились большого успеха не только в этой области, но и на арт-рынке.

Однако вернёмся к герою сегодняшней статьи — Чжан Хуану, который родился в 1965 г. в городе Аньян провинции Хэнань. В 1988 г. он получил степень бакалавра в Хэнаньском университете в Кайфэне, а затем, в возрасте 25 лет приехав в Пекин, он поселился в восточной деревне художников и таким образом начал свой творческий путь.

Чжан Хуань привык называть тех, кто предпочитает постоянство в своем творчестве, «боязливыми художниками», объясняя это тем, что они «боятся перемен, беспокоятся за свое положение на рынке и статус, поэтому выбирают путь скуки, не желая ничего менять».

Чжан Хуань – явная противоположность “консервативной группы”, т.к. он находится в постоянном движении. Он является одним из самых узнаваемых и влиятельных современных художников, занимающихся перформансами. Он создал ряд экспериментальных работ, способных вызвать тревогу.

В 90-е гг. Чжан Хуань, расширяя границы возможностей своего тела, создавал такие работы как “Прибавить один метр к высоте Безымянной горы”, “Увеличить уровень воды в рыбном пруду”, “12 квадратных метров” и др. В последнем из перечисленных перформансов Чжан Хуань сидит в одном из общественных туалетов восточной деревни Пекина, обнажённый и обмазанный с головы до пят рыбьим жиром и мёдом, а «приглашённые к столу» мухи ползают по его телу.

Позднее, в 1998 г. Чжан Хуань переехал в Нью-Йорк и продолжил создавать перформансы. Так, в работе «Мой Нью-Йорк», выставленной в художественной галерее Уитни в 2002 г., он обернул себя несколькими большими кусками мяса ярко-красного цвета, придав своему телу форму мускулистого (дословно: очень развитого) тела. В таком виде его вынесли несколько рабочих-мигрантов, а затем он вышел на улицы Нью-Йорка, поднес голубей в клетке к прохожим и (в соответствии с традицией восточного буддизма) попросил их выпустить. Этим перформансом художник выразил сомнение в истинной силе некоторых вещей, показав их внешнюю прочность и внутреннюю хрупкость. В то же время он стремился продемонстрировать в своей работе влияние собственной личности и происхождения.

В 2005 году, после того, как он с большим трудом добился широкого признания в Нью-Йорке, Чжан Хуань неожиданно вернулся в Китай. Он приостановил работу в жанре перформанса и начал экспериментировать с масштабными пепельными картинами, публичными инсталляциями и другими формами творчества.

На персональной выставке Чжана Хуаня «Маковое поле», открывшейся в нью-йоркской галерее Pace Gallery в октябре 2013 года, он воплотил новую творческую концепцию: картины маслом с религиозным подтекстом. Яркие цвета, традиционные художественные средства и тема тибетского буддизма не совсем схожи с предыдущими работами художника. Чжан Хуань говорит, что серия «Маковое поле» появилась из-за сильных эмоций и тёплых чувств, которые вызвала в нём тибетская культура и буддизм.

Перемены в творчестве Чжана Хуаня тесно связаны с изменениями в его жизни: до отъезда из Нью-Йорка в 2005 г. у него не было своей мастерской, и ему приходилось в шутку называть свой мозг студией, а его работы весьма экспрессивно выражали маргинальное и бедственное положение художника. В фильме 1999 года «Моя Америка (непривычные условия)» он руководил десятками добровольно обнажившихся участников в серии перформансов, которые напоминали паломничество. Затем он сидел один в центре площадки и терпел, пока участники, стоявшие на металлических рамах вокруг него, бросали в него хлеб — это была почти самооскорбительная сцена, возникшая из его опыта общения с бездомными на улицах Нью-Йорка.

На сегодняшний день, как утверждает Чжан Хуань, он владеет крупнейшим в Китае центром современного искусства, расположенным на окраине Шанхая. Центр занимает более 40 му (около 1.1 га) земли, в нём работает более 100 человек, а творчество художника обрело прямую связь с традиционной китайской культурой — так он пытается выразить свои философские размышления о взаимоотношениях человека и мира.

Хотя Чжан Хуань не придаёт большого значения постоянству своих работ и даже гордится отсутствием этого постоянства, он часто подчёркивает: «У выдающегося мастера может меняться форма выражения, но в глубине души его фундаментальные идеи остаются неизменными».

Но что это за идеи? Возможно, это постепенно растущая, стремящаяся стать безусловной уверенность Чжана Хуаня в Китае и в себе. Он считает, что мощь Китая пронизывает все сферы влияния, благодаря чему у современного китайского искусства «достаточно возможностей», и в ближайшие пять-десять лет вполне реально образование новой художественной системы, способной даже привести к созданию новой карты мирового искусства. У Чжана Хуаня, как у китайского художника, долгосрочной движущей силой и основной задачей является «стать самым выдающимся мастером в истории».

В октябре 2013 года по просьбе китайской сети The New York Times Чжан Хуань дал телефонное интервью в Нью-Йорке. Ниже приводится стенограмма беседы, которая была отредактирована и сокращена (без рецензии самого художника).

Вопрос: В период до и после возвращения в Китай в 2005 году ваш художественный стиль очень сильно изменился. Почему?

Ответ: На то есть несколько причин. Одна из них заключается в том, что я занимаюсь перформансами уже много лет, к концу 2005 года я понял, что больше не смогу превзойти себя. Если я продолжу это дело, я буду повторяться. Другая причина заключается в том, что гормоны в моем организме уже мешают мне заниматься сценическим искусством. Вернувшись в Китай, я обнаружил множество вещей, которые пробуждают во мне трогательные чувства: каждая травинка и каждое дерево заставляют меня вспомнить о детстве. Вернувшись после долгого отсутствия, в связи с переменами, произошедшими в Китае за эти годы, я почувствовал себя обновленным, у меня появилось много вдохновения, и я не могу закончить создание чего-то нового. Поэтому, когда я был в Нью-Йорке в конце 2005 года, я чувствовал, что умру там, если не вернусь в Китай, а деятель искусства умирает, если не может превзойти самого себя. Поэтому, когда я понял, что перформансу настал конец и больше нет способа превзойти себя, я выбрал другой путь приобщения к искусству.

Кроме того, я сам по себе человек радикальный, я нахожусь в вечном поиске чего-то нового, и как только какая-то форма становится во мне упрямой и консервативной, я тут же трансформируюсь. Видите ли, я восемь лет прожил в Пекине, восемь лет в Нью-Йорке, скоро проведу восемь лет в Шанхае и буду снова готов сменить место жительства.

Вопрос: После возвращения в ваших работах последних лет всё чаще стали прослеживаться связи с традиционной китайской культурой. Связано ли это с интересом западного мира современного искусства к китайскому современному искусству, который вы наблюдали в Нью-Йорке в то время?

Ответ: Меня совершенно не интересуют их взгляды. До поездки в Нью-Йорк я был молод, а китайское искусство находилось в зачаточном состоянии. Но и по сей день меня не интересует, как европейские страны, включая США, относятся к китайскому искусству. Наши собственные проблемы еще не решены и нет времени беспокоиться о том, что они думают о нас.

Вопрос: Тем не менее, ваша международная репутация была создана в большей степени благодаря западной системе современного искусства.

Ответ: Само собой, западные СМИ и западная система нуждались в таком персонаже. Я приехал в Нью-Йорк в 1998 году, и им понадобился некто, кто мог бы представить китайское современное искусство, и я организовал это. Им нужно было наладить отношения, установить диалог иначе говоря, найти кого-то, кто покажет, как “западная культура повлияла на Восток”. Сегодня наша задача, работа нашего и следующего поколения заключается в том, чтобы «позволить восточной культуре каким-либо образом повлиять на Запад». Сейчас многие студенты из Европы и Америки пишут мне такие письма: «Учитель Чжан, наша группа подражает вашему раннему искусству перформанса, и мы на данный момент готовим дипломную работу, связанную с вами». Также к нам поступало много европейских и американских художников, которые хотели бы практиковаться в наших мастерских. За последние восемь лет многие из моих работ постоянно демонстрировались на западных площадках, и все они представляют собой диалог восточной и евро-американской культур. Когда год назад в Королевской академии искусств открылась выставка «Трехногий Будда», главный куратор выставки пошутил: «Чжан Хуань, разве это не вторжение в нашу культуру, что в наш Лондон из Китая приехала такая огромная махина?».

Вопрос: Ранее вы уже говорили, что, когда обсуждают китайских художников, люди все равно фокусируются на слове «Китай» и не обсуждают более существенные вопросы искусства. Вы все еще так считаете?

Ответ: За последние двадцать лет в западной системе искусства, включая музеи и искусствоведов, не обходится ни одна статья без упоминания 1989 года. Словно без этого упоминания текст не может быть завершен. Но почему так важно акцентировать внимание именно на 1989 годе? Неужели без него китайские художники перестали бы жить и творить? Я могу понять, что, наблюдая за происходящим с другой стороны земного шара, западные критики считают это событие значимым. Но почему они не могут сосредоточиться на академической стороне вопроса, на современном развитии искусства?

Вопрос: Согласно вашим предыдущим описаниям, сегодня китайское искусство приобрело более широкое влияние на Западе. Как вы считаете, это результат коллективного творческого взрыва китайских художников или, скорее, результат роста экономической мощи Китая и обострения социальных противоречий, которые привлекают к нему внимание?

Ответ: Пройдя почти столетний путь упадка, начавшийся с конца правления династии Цин и закончившийся вместе с Культурной революцией, Китай сейчас переживает неизбежное возрождение. Общее укрепление национальной мощи ведет за собой развитие всех сфер жизни. Наряду с процветанием возникают и негативные явления, сопровождающие развитие любого государства проблемы. Но все эти проблемы дают нам опыт и повод для размышлений, помогая найти решение в будущем. С точки зрения буддизма, для современного искусства сейчас наступили благоприятные условия, “стечение обстоятельств”, как говорится. Если взглянуть на глобальный художественный мир, то сегодня он пребывает в упадке. Европейский мир искусства достиг пика развития в 1960-х, а в 1980-х эстафету подхватила Америка, и уже примерно к 2000-м годам мировое искусство достигло своего расцвета. Однако в последние десять лет наблюдается спад, не появляются выдающиеся, захватывающие дух работы (особенно это заметно в последние пять лет). Это значит, что на сцене скоро появятся новые силы, новые идеи, новые концепции, новые работы, новые художники. Возможно, через пять-десять лет нас будет ждать новый пик, и мы будем готовы к нему.

Вопрос: Говоря о вашей трансформации, насколько сложно было фактически начать всё с нуля в плане художественного творчества, когда вы решили изменить направление своей работы?

Ответ: Это зависит от того, о ком мы говорим. Для выдающегося мастера, несмотря на кажущиеся изменения в формальном языке, его внутренняя линия остаётся неизменной. Его ДНК, его мировоззрение, его взгляд на мир, его принципы - всё это сохраняет устойчивость. Поэтому для выдающихся личностей никаких сложностей нет.

Вопрос: А что для вас является этой неизменной линией?

Ответ: Что касается меня, то я китаец, родившийся в Китае в 1960-х годах, и меня зовут Чжан Хуань. Эти слова отражают всю мою культуру, мое эстетическое восприятие и все то, что я буду делать в будущем. Все это предопределено судьбой. Я всегда говорю, что все события связаны с судьбой, и самое трудное, с чем вам приходится сталкиваться, - это ваша жизнь. Мои коллеги считают меня трудоголиком, но я работаю с удовольствием и не испытываю трудностей. Я получаю удовольствие от боли, это моя жизнь.

В своей художественной карьере я уже потерял веру и уже несколько раз хотел оставить искусство, но все попытки сменить профессию заканчивались неудачей – я просто не был приспособлен ни к чему, кроме искусства. В период перед отъездом в Нью-Йорк, когда я был в Пекине, я уже не мог продолжать и видел только тупик. Мне казалось, что если за восемь лет войны с Японией мы победили, то почему за восемь лет, посвящённых искусству, я до сих пор не могу прокормить себя? В то время я задавался вопросом, подхожу ли я вообще к искусству. В Нью-Йорке, где-то в 2004 году, перед возвращением в Шанхай, меня снова охватили сомнения. Я задавался вопросом, как же переезд в Нью-Йорк не решил мою основную проблему?

Вопрос: Что это за основная проблема?

Ответ: Вопрос о том, как стать мастером. Для меня не проблема, есть ли у меня деньги или нет. Я могу выжить, не имея ни гроша. Выживание давно не является для меня проблемой. Когда у меня не было денег, я жил в долг и отдавал все в срок, и даже когда не мог ни у кого занять, я всё равно выживал, и даже без денег мог продолжать заниматься искусством. Главный вопрос для меня - как стать самым выдающимся мастером в истории? Эта мечта - моя главная цель и стимул к постоянной работе. Это ценность человека, смысл жизни, смысл существования.

Вопрос: Вы достаточно долго работаете в области искусства, какое время было самым счастливым?

Ответ: Самое счастливое еще не наступило. Самое прекрасное – это мой последний перформанс, который завершится на тибетском кладбище небес обрядом небесного погребения. Небесное погребение обладает для меня невероятной притягательностью. Я называю кладбище небес своим вечным садом. Обряд небесного погребения, по сравнению с земным, огненным и водным, имеет особый смысл. Он позволяет вашей жизни и душе по-настоящему продолжаться. Вот почему я так люблю тибетскую культуру и буддизм. Это моя родина, мое духовное место силы, место добра и зла, место инь и ян. Я мечтаю через сто лет превратиться в большого тибетского грифа, перелететь в Нью-Йорк, осесть на вершине Empire State Building, и с этого места наблюдать за развитием и изменениями в городе, за Манхэттеном, за галереями в Челси, за Уолл-стрит. К тому моменту этот гриф поглотит моё тело и душу, и я вселюсь в него. Это моя мечта.

Источники: www.360doc.com, cn.nytimes.com

Работу подготовил: студент 4 курса ИГУ (ИФИЯМ)

Колебина Мария

Версия для печати

Китай : Провинции и города / Статьи / Основное / Все статьи