Китай имеет долгую и практически непрерывную историю, насчитывающую около шести тысяч лет. Письменные источники, правда, свидетельствуют о чуть меньшем возрасте – 3600 лет. Китай подарил человечеству множество изобретений, включая порох, компас, бумагу и наборную печать. До XIX века Китай был одним из самых передовых мировых государств и основным культурным центром Восточной Азии. Позднее страна пережила целые века колониальных захватов, однако смогла вновь стать могущественной, независимой промышленной державой.

Историю Древнего Китая в российских школах изучают в 5-м классе. Задача урока: Сформировать представления о Древнем Китае, познакомить учащихся с историей Древнего Китая, его географическим положением, сформировать представление о вкладе китайской культуры в мировую историю.  Ожидаемые результаты: знание географического положения, природных условий Древнего Китая, истории образования Циньской державы. Умение показывать на карте территорию Циньской державы, Великую Китайскую стену и Великий шелковый путь. Высказывать суждения о вкладе культуры Древнего Китая в мировую культуру. Характеризовать условия жизни и занятия населения, общественный строй Древнего Китая, положение представителей разных слоев. Основные термины, понятия: «Великая Китайская стена», «Великий шелковый путь», Конфуций.

Мы постарались представить историю Древнего Китая кратко и интересно, языком доступным для учащихся 5-го класса.

Предлагаемые главы из книги «Взгляд на всемирную историю» представляет собой перевод труда Джавахарлала Неру (1889-1964), выдающегося политического и государственного деятеля, одного из руководителей борьбы за независимость Индии и ее первого премьер-министра. Настоящая книга написана Дж. Неру в тюрьме в форме писем своей юной дочери Индире. В этой книге, представляющей собой синтез истории мира, Дж. Неру удалось в сжатой форме изложить основные события всемирной истории от появления человека и возникновения цивилизаций до кануна второй мировой войны. Автор уделяет особое внимание синхронности событий в различных странах и регионах, проводит параллели между историческим развитием не только отдельных стран, но и целых континентов. «Взгляд на всемирную историю» написан ярким, живым и вместе с тем простым и доступным языком, по своей форме он близок к художественному произведению, а в ряде характеристик исторических деятелей автор поднимается до создания художественных образов.
 

5 июня 1932 года
Я долго не писал тебе о Китае и странах Дальнего Востока, кажется почти целый месяц. Мы обсуждали многие перемены в Европе, Индии и Западной Азии; мы видели, как арабы распространились и завоевали множество стран, а Европа снова погрузилась во мрак и стала ареной борьбы. Все это время Китай продолжал, конечно, жить по-прежнему и, как правило, жил хорошо. В седьмом и восьмом веках Китай под властью ганских императоров был, вероятно, самой цивилизованной и лучше всех управляемой страной в мире. Европу, разумеется, нельзя было сравнивать с ним, поскольку она очень отстала после падения Рима. Северная Индия на протяжении большей части этого времени находилась в глубоком упадке. У нее бывали светлые периоды, как в правление Харши, но в целом она шла под гору. Южная Индия, безусловно, обладала большей энергией, чем Северная, а ее колонии за морем, Ангкор и Шривиджайя, находились на пороге блестящего периода своего расцвета. Единственными государствами, которые могли в этот период соперничать в некоторых отношениях с Китаем, были два арабских государства — Багдад и Испания. Но и они находились в зените своей славы лишь сравнительно короткий период. Интересно, однако, отметить, что один из танских императоров, свергнутый с трона, обратился к арабам за помощью и только при их содействии сумел вернуть себе власть.

Таким образом, Китай в те времена был в авангарде цивилизации и с некоторым основанием мог смотреть на тогдашних европейцев, как на полуварваров. В известном тогде мире Китай был ведущей страной.
...
Я хотел бы также, чтобы ты помнила еще об одном. В наших письмах мы проследили, как многие кочевые племена появлялись в Центральной Азии и шли дальше на запад, в Европу, или поворачивали в Индию. Гунны, скифы, тюрки и многие другие проходили здесь волна за волной. Ты помнишь о белых гуннах, которые пришли в Индию, и гуннах Аттилы в Европе. Турки-сельджуки, которые захватили Багдадскую империю, также пришли из Центральной Азии. Позднее пришла другая ветвь турок — турки-оттоманы, в конце концов они завоевали Константинополь и дошли до самых стен Вены. Из Центральной Азии или Монголии впоследствии пришли также страшные монголы, которые завоевали все, дойдя до середины Европы, и подчинили своей власти даже Китай; один из их потомков основал в Индии империю и династию, которая дала несколько знаменитых правителей.С этими кочевыми племенами Центральной Азии и Монголии Китай вел непрерывную войну. Или, возможно, правильнее было бы сказать, что эти кочевники постоянно причиняли беспокойство Китаю и он был вынужден обороняться. Именно для защиты от них была построена Великая стена. Она, без сомнения, принесла кое-какую пользу, но служила довольно слабой защитой от набегов. Китайский народ не очень склонялся к империализму. Некоторые китайские императоры, несомненно, были империалистами и стремились к завоеваниям. Но в сравнении с другими народами китайцы были миролюбивы и не увлекались войнами и завоеваниями. В Китае ученый всегда пользовался большим почетом и славой, чем воин. Если, несмотря на это, Китайская империя временами очень расширяла свои пределы, то это в основном объяснялось гневом, который вызывали постоянные булавочные уколы и набеги кочевников с севера и с запада. Сильные императоры оттесняли их далеко на запад, чтобы раз и навсегда избавиться от них. Они не решили этого вопроса навсегда, но по крайней мере добились некоторого облегчения.

Но народ Китая получил это облегчение за счет других народов и стран. Ведь кочевники, которых прогнали китайцы, пошли дальше и стали нападать на другие страны. Они пришли в Индию. Они все снова и снова появлялись в Европе. Наступление ханьских императоров Китая толкнуло гуннов, татар и иных кочевников в другие страны; Таны подарили Европе турок.
До того времени китайцы в значительной мере успешно оборонялись против кочевых племен. Теперь мы дошли до периода, когда они уже не так преуспевали в этом.

Династия Тан, как это бывает повсюду с династиями, постепенно выродилась; бездарные правители, сменявшие друг друга, были начисто лишены сильных сторон своих предшественников, унаследовав от них лишь любовь к роскоши. Коррупция все шире распространялась в государстве, к этому добавились тяжелые налоги, которые ложились, конечно, в основном на бедные классы. Недовольство росло, и в начале десятого века, в 907 году, династия пала.

В течение полустолетия у власти сменялись мелкие и незначительные правители. Однако в 960 году в Китае начинается правление новой великой династии. Это была династия Сун, основанная Гао-цзу . Но и внутри страны и на ее границах продолжались беспорядки. Тяжелые поземельные налоги были большим бременем для крестьянства и вызывали сильное возмущение. Как и в Индии, вся система землепользования в стране была слишком обременительной для народа, и не могло быть ни мира, ни прогресса, пока она не была бы полностью изменена. Но всегда трудно осуществить эти коренные преобразования снизу доверху. Верхи извлекают выгоду из существующей системы и поднимают крик, когда предлагают внести изменения. Но если не провести изменения своевременно, то они приходят без приглашения и опрокидывают весь строй!

Династия Тан пала, потому что не осуществила необходимых преобразований. Династия Сун по этой же причине постоянно испытывала трудности. Появился один человек, который мог добиться успеха. Это был Ван Ань-ши, первый министр Сунов в одиннадцатом веке. Китай, как я тебе говорил, был страной, которая руководствовалась идеями Конфуция. Все должностные лица должны были сдать экзамен по классикам конфуцианства, и никто не смел выступать против того, что говорил Конфуций. Ван Ань-ши не выступал против этого, но он интерпретировал Конфуция весьма своеобразно. Так обычно поступают умные люди, чтобы обойти трудности. Некоторые идеи Вана звучат очень современно. Вся его цель заключалась в том, чтобы уменьшить бремя налогов на бедных и переложить его на богатых, которые были в состоянии платить. Он снизил поземельный налог и разрешил крестьянам выплачивать его натурой — то есть зерном или другими продуктами, если им было тяжело платить деньгами. С богатых он стал взимать подоходный налог. Этот налог считается современным, между тем мы узнаем, что его предлагали ввести в Китае еще девятьсот лет назад. Чтобы помочь земледельцам, Ван предлагал правительству ссужать их деньгами, которые они могли бы вернуть после сбора урожая. Еще одна трудность, которую надо было преодолеть, заключалась в колебаниях цен на зерно. Когда цена на рынке падает, бедные крестьяне могут выручить очень мало за урожай. Они не имеют возможности продать свою продукцию и поэтому не имеют денег, чтобы уплатить налоги или что-либо купить. Ван Ань-ши попытался разрешить эту проблему и предложил, чтобы правительство покупало зерно, предотвращая этим рост и падение цен.

Ван предложил также отменить принудительный труд на общественных работах и полностью оплачивать всех, кто работает. Он учредил также местную милицию, которая называлась бао-цзя. К несчастью, Ван слишком опередил свое время, и вскоре его реформы были отменены. Только милиция продолжала существовать больше восьмисот лет.

Не обладая достаточной смелостью, чтобы разрешить стоявшие перед ними трудности, Суны постепенно стали их жертвой. Северные варвары, кидани, оказались для них слишком сильным противником. Будучи не в силах изгнать их, Суны обратились за помощью к другому племени на северо-западе — к цзиням, или золотым татарам. Цзини пришли и изгнали киданей, но сами остались, отказавшись уйти! Такой часто бывает участь слабого человека или страны, которые ищут помощи у сильного. Цзини стали господами Северного Китая и сделали Пекин своей столицей. Суны отступили на юг и продолжали отходить под натиском цзиней. Таким образом, в Северном Китае возникла империя Цзинь, а в Южном Китае—- империя Сун. Этих Сунов называли южными Сунами. Династия Сун правила на севере страны с 960 по 1127 год. Южные Суны находились у власти еще сто пятьдесят лет, пока не пришли монголы и не положили им конец в 1260 году. Но Китай, как и Индия в прежние времена, отплатил монголам: ассимилировав и полностью поглотив их, он превратил их в почти типичных китайцев.

Итак, Китай в конце концов все же пал под натиском кочевых племен. Но даже в своем падении он приобщил их к цивилизации и поэтому не пострадал от них в такой степени, как другие страны Азии и Европы.

Суны на юге и на севере не были политически столь могущественны, как их предшественники Таны. Но они продолжали художественную традицию времен величия Танов и даже совершенствовали ее. Южный Китай во времена южных Сунов выделялся своим искусством и поэзией, здесь создавались прекрасные картины, особенно пейзажи, ибо Суны любили природу. Прикосновение руки художника придавало красоту и фарфору. Изделия из фарфора становились все прекраснее и удивительнее, пока через двести лет, при монархах династии Мин, не стали создаваться высокохудожественные произведения исключительно тонкой работы. Китайская ваза Минского периода до сих пор может доставить редчайшее наслаждение.
 

25 июня 1932 года
В последних письмах я не раз упоминал о монголах, отмечая разрушения и страх, который они выэвали. Рассказ о Сунской династии в Китае мы прервали на нашествии монголов. В Западной Азии мы снова встречаем их, и повсюду с их появлением старому порядку приходит конец. В Индии правители-рабы, сидевшие на троне, избежали этой участи, но и здесь потрясение было достаточно сильным. Вся Азия, казалось, была подавлена этими кочевниками из Монголии. И не только вся Азия, но и половина Европы. Кто же такие эти удивительные люди, которые, выступив столь внезапно и стремительно, ошеломили весь мир? Уже скифы и гунны, тюрки и татары — все они пришли из Центральной Азии  исыграли значительную роль в истории. Некоторые из этих народов все еще занимали видное место: турки-сельджуки в Западной Азии, татары в Северном Китае и других местах. Но монголы до этого времени никак себя не проявили. В Западной Азии, вероятно, никто и не знал об их существовании. Они принадлежали к числу незначительных племен, каких много было в Монголии, и были подвластны цзиньским татарам, покорившим Северный Китай.

Внезапно монголы обрели могущество. Разрозненные до этого племена объединились, избрали единого вождя ——Великого хана (каана) и поклялись в верности и повиновении ему. Под его главенством они двинулись на Пекин и положили конец Цзиньской империи. Они направились на Запад и смели большие царства, лежавшие на их пути. Они пошли на Россию и покорили ее. Позднее они стерли с лица земли Багдад с его империей и пошли прямо на Польшу и Центральную Европу, Не нашлось никого, кто сумел бы остановить их. Индаю спасла простая случайность. Легко представить себе, какое изумление должно было вызвать это вулканическое извержение в евразийском мире. Это было почти стихийное бедствие огромных размеров, подобное землетрясению, против которого человек мало что мог сделать.

Эти кочевники из Монголии, жившие в шатрах в широких степях Северной Азии, были сильными мужчинами и женщинами, привычными к лишениям. Но их сила и привычка к суровым условиям оказались бы бесполезными, если бы они не дали вождя, который был в высшей степени замечательной личностью. Он известен под именем Чингисхана (или Дженгиз-хана— существует много разных написаний этого имени). Он родился в 1155 году, и его подлинное имя было Темучин. Отец его, Есу-гей-багадур (баатур), умер, когда он был еще мальчиком. Бага дур, между прочим, было излюбленным именем у монгольской аристократии. Оно означает герой, и я полагаю, что бахадур на языке урду происходит от него.
Хотя Темучин только десятилетним мальчиком и у него не было никого, кто бы мог помочь ему, он упорно боролся и конце концов преуспел. Шаг за шагом он поднимался все выше, пока наконец монгольское Великое собрание, называемое курултаем, не собралось и не избрало его Великим ханом, или кааном (императором). За несколько лет до этого ему было присвоено имя Чингис, В «Тайной истории монголов», записанной в тринадцатом веке и изданной в Китае в четырнадцатом веке, описано это избрание:
«Итак, когда все роды, живущие в войлочных шатрах, объединились под единой властью в год леопарда, они собрались близ истоков Онона и, подняли белое знамя на Девяти Древках, присвоили Чингису звание каана».

Чингису исполнился уже пятьдесят один год, когда он стал Великим ханом, или кааном. Он был уже не молод, большинство людей в этом возрасте стремится к миру и покою. Но он только начинал свою карьеру завоевателя. Об этом стоит упомянуть, так как великие завоеватели большей частью совершали свои завоевания, еще будучи довольно молодыми людьми. Это заставляет нас также вспомнить, что Чингис не просто ринулся на Азию, охваченный энтузиазмом молодости. Он был человеком средних лет, осторожным и предусмотрительным, и все большие дела, которые он совершил, он предварительно обдумывал и готовил.

Монголы были кочевниками, они ненавидели города и городскую жизнь. Многие думают, что  поскольку они были кочевниками, они должны были быть варварами. Но это ошибочное представление. Они не знали, конечно, многих городских ремесел, но у них был развитый собственный уклад жизни и они обладали сложной организацией. Если монголы одерживали великие победы на полях сражений, то не благодаря своей численности, а благодаря своей дисциплине и организации. И более всего они были обязаны этими победами блестящему полководческому искусству Чингиса. Ибо Чингис, без сомнения, был величайшим военным гением и вождем в истории. Александр Македонский и Цезарь кажутся незначительными в сравнении с ним, Чингис был величайшим полководцем не только сам, но и воспитал многих своих военачальников и сделал их блестящими полководцами. За тысячи миль от родных земель, окруженные врагами и враждебно настроенным населением, они одерживали победы над численно превосходящим их противником.

Как выглядела карта Азии и Европы, когда Чингис начинал свое победное шествие? Китай, на восток и юг от Монголии, был разделен: на юге находилась Сунская империя, где властвовала династия южных Сунов; на севере, со столицей в Пекине, — империя Цзиней, или золотых татар [чжурчжэней], которые изгнали Сунов, На западе, за пустыней Гоби и дальше, была расположена империя Си-Ся, или государство та-нгутов, также кочевников. В Индии, как уже говорилось, в Дели правили государи —— выходцы из рабов. В Персии и Месопотамии, прямо у границ Индии, находилось великое мусульманское царство Хорезм, или Хива, со столицей в Самарканде.
...
Чингис тщательно готовился к своим завоевательным походам. Он тренировал свою армию, и прежде всего конницу, а также обеспечивал ей запасных лошадей, так как для кочевого народа нет ничего более важного, чем лошадь. Затем он направился на восток и почти полностью покончил с Цзиньской империей в Северном Китае и Маньчжурии и взял Пекин. Покорил он и Корею. По всей видимости, он поддерживал хорошие отношения с южными Сунами, которые даже оказали ему помощь против Цзиней, не отдавая себе отчета в том, что следующим может наступить их черед. Позднее Чингис покорил также тан-гутов.
...
Чингис умер в 1227 году в возрасте семидесяти двух лет. Его империя простиралась от Черного моря на западе до Тихого океана, она была все еще могущественной и продолжала расти. Ее столицей по-преяснему оставался маленький городок Каракорум в Монголии. Хотя Чингис и был кочевником, он был в высшей степени способным организатором и достаточно мудрым человеком, чтобы держать способных министров и пользоваться их помощью. Его империя, возникшая так быстро, не распалась с его смертью.
...
Тем временем монголы распространили свое господство на весь Китай и покончили с империей Цзинь на севере и даже с империей Сунов на юге Китая, Мункэ-хан стал Великим ханом в 1252 году и назначил Хубилая правителем Китая. Ко двору Мункэ в Каракоруме стекалось великое множество народа из Азии и Европы, Тем не менее Великий хан продолжал жить в шатрах по обычаю кочевников. Но шатры были роскошные, наполненные богатой добычей, награбленной на целом континенте. Сюда пребывали купцы, особенно мусульманские купцы, встречавшие в лице монголов щедрых покупателей. Ремесленники, астрологи, математики и дилетанты от науки того времени - все собирались в этом городе из шатров, который, казалось, господствовал над всем миром. Спокойствие и порядок установились на всем огромном протяжении монгольской империи, и на великих караванных путях, пролегавших через целые континенты, было всегда оживленно, люди путешествовали во всех направлениях. Европа и Азия вступили в более тесный контакт друг с другом. Спешили в Каракорум, обгоняя друг друга, и представители различных религий. Каждый из них хотел обратить этих завоевателей мира в свою собственную веру.
...
Мункэ, Великий хан, умер в 1259 году. Перед смертью он еще покорил Тибет. Хубилай, правитель Китая, стал теперь Великим ханом. Хубилай долго пробыл в Китае, эта страна его интересовала. Поэтому он перенес свою столбцу из Каракорума в Пекин, дав ему другое название — Ханбалык —город хана. Из-за интереса к китайским делам Хубилай пренебрегал делами своей огромной империи, и постепенно крупные монгольские правители стали независимыми.

Хубнлай завершил завоевание Китая, но его походы сильно отличались от прежних походов монголов. Было гораздо меньше жестокостей и разрушений, Китай придал ему мягкости и цивилизовал его. Китайцы в свою очередь относились к нему хорошо и обращались с ням почти как со своим. Он действительно основал традиционную китайскую династию ——династию Юань. Хубилай присоединил к своей империя Тонкин, Аннам и Бирму. Он пытался завоевать Японию и малайские страны, но потерпел неудачу, так как монголы были непривычны к морю и не умели строить корабли. 

Хан Хубилай умер в 1292 году. После него не было Великого хана. Империя разделилась на пять больших частей.
1.    Китайская империя, в состав которой входили также Монголия, Маньчжурки и Тибет. Это была главная часть, находившаяся под властью потомков Хубилая из династии Юань.
2.    Далеко на западе, в России, Польше и Венгрии, была расположена империя Золотой Орды (как в тех местах называли монголов).
3.    Персию и Месопотамию, а также частично Среднюю Азию занимала империя Ильхамов, основанная Хулагу; ей платили дань турки-сельджуки.
4.    К северу от Тибета находились так называемые Великие Тюрки, империя Чагатаидов.
5.    А между Монголией и Золотой Ордой находилась Сибирская империя монголов.
...
Династия Юань, которую он основал в Китае, ненадолго его пережила. Власть монголов быстро клонилась к упадку, а в Китае поднималась волна националистической борьбы против чужестранцев. Спустя шестьдесят лет мон голы были изгнаны из Южного Китая и в Нанкине утвердился в качестве императора китаец. А еще лет через десять, в 1368 году, династия Юань окончательно пала и монголы были изгнзны за Великую стену. На сцену вышла другая великая династия - Тай Мин. В течение длительного времени, почти трехсот лет, эта династия правила в Китае; это время считается периодом хорошего управления, процветания и культуры. Не предпринималось попыток завоевания чужих стран и прочих империалистских авантюр.
Падение империи монголов в Китае привело к прекращению связей между Китаем и Европой. Сухопутные дороги стали небезопасными. А морскими путями пользовались еще мало.
 

22 июля 1932 года

…Династии Юань, основанной ханом Хубилаем, более не существует. В 1368 году народное восстание изгнало последние монгольские войска за Великую стену. Вождем восста­ния был Тай-цзу, который начал свой жизненный путь бедным тружеником и получил лишь скудное образование в школе. Но он оказался хорошим учеником в большой школе жизни и сперва стал преуспевающим вождем, а впоследствии и мудрым правите­лем. Он не зазнался и не возгордился, став императором, напро­тив, всю свою жизнь он не забывал, что является сыном наро­да. Тай-цзу правил тридцать лет, и до сих пор сохранилась па­мять о его правлении как о времени постоянных усилий улучшить жизнь простых людей, из среды которых он вышел. До самой смерти сохранял он первоначальную простоту своих привычек.

Тай-цзу был первым императором новой династии — Мин. Его сын Чэн-цзу также был великим правителем. Он был императо­ром с 1402 до 1424 года. Но мне не следует утомлять тебя этими китайскими именами. Был еще ряд хороших правителей, а затем, как это обычно бывает, началось разложение. Но забудем об императорах и рассмотрим историю Китая в этот период. Это были светлые времена, обладавшие особым очарованием. Слово «мин» само означает светлый. Династия Мин правила двести семьдесят шесть лет, с 1368 по 1644 год. Она была самой китай­ской из всех династий, и во время ее правления гений китайского народа проявился во всей полноте. Это был период мира, и внут­реннего и внешнего. Во внешней политике не имели места ни агрессии, ни империалистические авантюры. С соседними страна­ми поддерживались дружественные отношения. Только на севере таилась опасность, исходившая от кочевых татарских племен. По отношению к остальному восточному миру Китай выступал в роли старшего брата, умного, культурного и пользовавшегося почетом, глубоко сознающего свое превосходство, но желающего добра младшим братьям, готового учить их и делиться с ними своей культурой и цивилизацией. И они в свою очередь относились к нему со всем почтением. Некоторое время даже Япония призна­вала сюзеренитет Китая, и сёгун, правивший Японией, называл себя вассалом Минской империи. Из Кореи, с островов Индоне­зии — Явы, Суматры и других, — а также из Индокитая в Китай поступала дань.

Именно в правление Чэн-цзу к берегам островов малайского мира была отправлена великая морская экспедиция под командо­ванием адмирала Чжэн Хэ. Почти тридцать лет Чжэн Хэ бороз­дил восточные моря до самого Персидского залива. Это выглядит как империалистическая попытка внушить благоговейный страх островным государствам. Однако, очевидно, намерения завоевы­вать или добиваться каких-либо других выгод не существовало. Вероятно, Чэн-цзу побудил отправить эту экспедицию рост могу­щества Сиама и Маджапахита. Но каковы бы ни были ее причи­ны, экспедиция имела существенные результаты. Она остановила продвижение Сиама и Маджапахита и оказала поддержку новому государству — Малакке; она также способствовала распростране­нию китайской культуры во всей Индонезии и на Востоке.

Поскольку между Китаем и его соседями установились мирные и дружественные отношения, больше внимания можно было уделить и внутренним делам. Было налажено хорошее управле­ние, а снижение налогов облегчило бремя крестьянства. Было улучшено состояние дорог, водных путей, каналов и водохрани­лищ. Построены общественные зернохранилища для создания запасов па случай неурожаев и неблагоприятных лет. Правитель­ство выпускало бумажные деньги, способствуя тем самым увели­чению кредита, развитию торговли и товарообмена. Эти бумажные деньги имели широкое применение, в них можно было выплачи­вать до семидесяти процентов всей суммы налога.

Еще более замечательной является история культуры этого периода. Китайцы с давних пор были культурным и одаренным в художественном отношении народом. Хорошее управление в период Мин и поощрение, которое оказывалось искусствам, способствовали проявлению народного гения. Появились прекрас­ные здания и великолепные картины, а фарфор периода Мин славится изяществом форм и тончайшим мастерством выполне­ния. Живопись соперничала с теми великими картинами, которые создавались в Италии под влиянием Ренессанса.

Китай в конце пятнадцатого века намного опережал Европу по благосостоянию, в области промышленности и культуры. В течение всего Минского периода ни в одной стране в Европе или где-либо еще народ не был так счастлив и так активен в художественном творчестве, как в Китае. Учти к тому же, что это время совпадало с великим периодом Возрождения в Европе.

Одна из причин того, что период Мин славится своим искус­ством, заключается в том, что до нашего времени дошли много­численные прекрасные образцы этого искусства. Сохранились большие памятники и резные изделия из дерева, слоновой кости и нефрита, бронзовые вазы и фарфор. К концу периода Мин начинает проявляться тенденция к чрезмерному усложнению композиции, а это, скорее, ухудшает картины или резные изо­бражения.

Именно в этот период португальские корабли впервые при­были в Китай. Они достигли Кантона в 1516 году. Албукерке заботился о хорошем обращении с каждым китайцем, с которым ему приходилось иметь дело, и в Китай поступали благоприятные для него отзывы. Поэтому португальцы были хорошо приняты. Но вскоре они стали дурно вести себя во многих отношениях, а также в ряде мест построили форты. Китайское правительство бы­ло удивлено подобным варварством. Оно не стало предпринимать поспешных шагов, но в конце концов все португальцы были изгнаны из Китая. Только тогда они осознали, что их обычные методы непригодны в Китае. Они стали вести себя более миролю­биво и скромно и в 1557 году получили разрешение поселиться вблизи Кантона. В это время португальцами было основано Макао.

Вместе с португальцами пришли христианские миссионеры. Одним из' самых знаменитых среди них был св. Франсуа Ксавье. Значительную часть своей жизни он провел в Индии, и ты уви­дишь сама, что много миссионерских школ названы его именем. Он побывал также в Японии. Умер он в китайском порту, не дождавшись разрешения сойти на берег. Китайцы не поощряли христианских миссионеров. Однако двое священников-иезуитов под видом буддийских студентов в течение ряда лет изучали китай­ский язык. Они стали большими знатоками учения Конфуция и составили себе имя в науке. Одного из них звали Маттео Риччи. Он был весьма способным и достаточно тактичным человеком, чтобы склонить на свою сторону императора. Впоследствии он открыл, кто он, и благодаря его влиянию позиции христианства в Китае значительно окрепли.

Голландцы пришли в Макао в начале семнадцатого столетия. Они просили разрешения на торговлю. Но отношения между ними и португальцами были неприязненными, и последние при­ложили все усилия, чтобы настроить китайцев против них. Они говорили китайцам, что голландцы являются нацией свирепых пиратов. И китайцы отказались дать разрешение. Через несколь­ко лет голландцы послали из своего города на Яве, Батавии, большой флот против Макао. Они предприняли весьма нелепую попытку захватить Макао, но справиться с китайцами и порту­гальцами им было далеко не по силам.

Вслед за голландцами пришли англичане, но и они не достиг­ли успеха. Только после того, как закончился период Мин, они добились участия в китайской торговле.

Период Мин — как и все на свете, и хорошее и плохое, — закончился; это произошло около середины семнадцатого века. Маленькое облачко татар на севере все росло и росло, пока его тень не накрыла весь Китай. Ты, должно быть, помнишь о древ­них Цзинях, или Золотых татарах. Они оттеснили Сунов па юг Китая и в свою очередь были изгнаны монголами. К северу от Китая, там, где теперь находится Маньчжурия, возвысилось новое племя, родственное этим Цзиням. Они называли себя маньчжу. Именно эти маньчжуры в конце концов сменили Минов.

Но для маньчжур было бы чрезвычайно трудно завоевать Китай, если бы Китай не раскололся на соперничавшие клики. Чужеземные вторжения почти в каждую страну — Китай, Индию и т. д. — достигали всегда успеха вследствие слабости этой страны и внутренних конфликтов среди ее народа. Так и в Китае по всей стране происходили беспорядки. Вероятно, последние императоры из династии Мин были развращены и бездарны или экономиче­ские условия были таковы, что вызвали социальную революцию. Борьба против маньчжур также требовала больших расходов и вызвала чрезвычайное напряжение. Повсюду поднимались пред­водители разбойничьих шаек, самый крупный из них на короткое время стал даже императором. Военачальником, которому Мины доверили руководство армиями, действовавшими против маньч­жур, был У Сань-гуй. Он был в большом затруднении, не зная, как ему поступить, находясь между разбойником-императором и маньчжурами. Весьма безрассудно, а возможно, и предательски он попросил маньчжур о помощи против разбойников. Манчьжуры охотно ее предоставили и... конечно, остались в Пекине! Тогда У Сань-гуй, убедившись в безнадежности дела Минов, покинул их и примкнул к чужеземным завоевателям — к маньчжурам.

Не удивительно, что этого человека по имени У Сань-гуй и по сей день проклинают в Китае, считая одним из величайших пре­дателей в истории Китая. Ему была доверена оборона страны, а он перешел к врагам и даже помог им подчинить южные провин­ции. В награду маньчжуры назначили его наместником в тех самых провинциях, которые он захватил для них.

К 1650 году город Кантон был захвачен маньчжурами и, та­ким образом, завоевание Китая было завершено. Возможно, они одержали победу потому, что были лучшими воинами, чем китай­цы. Возможно, что длительный период мира и процветания осла­бил китайцев в военном отношении. Но стремительность, с кото­рой маньчжурам удалось завоевать страну, объясняется другими причинами и особенно теми стараниями, которые они проявили, чтобы добиться расположения китайцев. В прежние времена татарские вторжения часто сопровождались жестокостями и кровопролитием. На этот раз прилагались все усилия, чтобы переманить к себе китайских чиновников, затем этих лиц вновь назначали на те же должности. Таким образом, чиновники-китай­цы продолжали занимать высшие посты. Не были изменены и прежние методы управления правительства Минов. Система оставалась прежняя, сменились лишь лица наверху, в руках которых находилось руководство ею.

Но два важных факта свидетельствовали о том, что китайцы находились под чужеземным управлением. Маньчжурские войска стояли во всех важных центрах; и маньчжурский обычай носить косичку был навязан китайцам в знак их подчинения. У боль­шинства из нас китайцы ассоциируются с этой косичкой. Но это был вовсе не китайский обычай. Это был символ порабощения, подобно многим другим символам, которые некоторые индийцы принимают сегодня, не сознавая их позорного и унизительного характера. Китайцы теперь отказались от косичек.

Так закончился этот светлый период Мин в Китае. Удивитель­но, почему эта династия так быстро пала после трех веков хоро­шего управления. Если управление было настолько хорошим, как полагают, то почему же возникали восстания и внутренние беспорядки? Почему чужеземные завоеватели из Маньчжурии не могли быть остановлены? Вероятно, правление сделалось деспо­тическим к концу периода. Может быть, также слишком сильная отеческая опека расслабляла народ. Кормление с ложечки вредно как детям, так и нациям.

Удивительно также, почему Китай, имевший в то время такую высокую культуру, не развивался в других отношениях — в обла­сти науки, открытий и т. д. Народы Европы отстали от Китая, но мы их видим полными энергии, готовыми дерзать, охваченны­ми духом исследования. Китай можно сравнить с культурным человеком средних лет, любящим спокойную жизнь, не стремя­щимся к новым приключениям и не склонным нарушать заведен­ный порядок, занятым своими классиками и своим искусством; Европу — с юношей, довольно неотесанным, но полным энергии и духа любознательности, жаждущим исследований и повсюду ищущим приключений. Китай обладает большой красотой, но это спокойная красота зрелости, послеполуденная красота или красо­та вечернего заката.

15 сентября 1932 года

…Ты, вероятно, помнишь мой рассказ (письмо 80-е) о процвета­нии Китая во времена Минов и о том, как наступили разложение и распад и как северные соседи Китая, маньчжуры, пришли и завоевали его. С 1650 года маньчжуры прочно утвердились во всем Китае. Под властью наполовину чужеземной династии Ки­тай окреп и даже стал агрессивным. Маньчжуры вдохнули но­вую энергию в страну, и, стараясь как можно меньше вмешивать­ся во внутреннюю жизнь Китая, они тратили свою избыточную энергию на расширение пределов своей империи на севере, на западе и на юге.

Новая династия обычно дает нескольких способных правите­лей, а затем скатывается к бездарностям. Так и маньчжуры вна­чале выдвинули нескольких исключительно способных и одарен­ных правителей и государственных деятелей. Вторым по счету императором был Канси. Ему было всего восемь лет, когда он взошел на трон. Шестьдесят один год он был монархом в импе­рии, которая по своей территории и населению превосходила все прочие империи мира. Но его место в истории определяется не этим обстоятельством и не его воинской доблестью. Память о нем сохранилась благодаря его государственной деятельности, а так­же его замечательной деятельности на поприще литературы. Он был императором с 1661 по 1722 год, то есть пятьдесят четыре года из них он правил одновременно с Людовиком XIV, «Вели­ким монархом» Франции. Период правления каждого из них был огромен. Людовик оказался победителем в этом состязании, ус­тановив рекордную продолжительность царствования в семьдесят два года. Интересно сравнить их обоих, но сравнение это целиком и полностью говорит против Людовика XIV. Он разорил свою страну, истощил и обременил ее огромными долгами. Он был не­терпим в вопросах религии. Канси был ревностным конфуциан­цем, но был терпим по отношению к другим религиям. В его правление и вообще при четырех первых маньчжурских импера­торах культура минского периода бережно сохранялась. Преж­ний высокий уровень ее не был утрачен, а в некоторых отноше­ниях даже повысился. Промышленность, искусство, литература и образование процветали, как во времена Минов. По-прежнему продолжали производить чудесный фарфор. Была изобретена цветная многокрасочная печать и позаимствовано у иезуитов ис­кусство гравюры.

Секрет искусного и успешного правления маньчжурских им­ператоров объяснялся тем, что они полностью приняли китайскую культуру. Однако, усвоив китайскую мысль и культуру, они не утратили энергии и активности менее цивилизованных маньчжур. И сам Канси представлял весьма любопытное сочетание ученого, прилежно изучавшего философию и литературу, поглощенного деятельностью в области культуры, и энергичного военного руко­водителя, питавшего сильную склонность к завоеваниям. Он был не просто дилетантом, или поверхностным любителем литерату­ры и искусства. Из его литературных начинаний я упоминаю ниже три труда, составленные по его предложению, а часто под его личным наблюдением; они дадут тебе представление о глу­бине его интересов и познаний. Ты, должно быть, помнишь, что китайский язык состоит не из слов, а из иероглифов. Канси по­велел составить лексикон, то есть словарь китайского языка. Это был колоссальный труд, в нем содержалось свыше сорока тысяч иероглифов и множество примеров их употребления во фразах. Говорят, что этот труд и по сию пору остается непревзойден­ным.

Другим произведением, которым мы обязаны энтузиазму Кан­си, была огромная иллюстрированная энциклопедия, удивитель­ный труд, составивший несколько сот томов. Она сама по себе была целой библиотекой; в ней было написано обо всем, был рас­смотрен каждый предмет. Книга была напечатана с медных плас­тинок после смерти Канси.

Третьим важным трудом, который я считаю нужным здесь упомянуть, был Конкорданс китайской литературы — это своего рода словарь, в котором собраны слова, помещены отрывки из произведений и проведено их сравнение. Это был также выдаю­щийся во всех отношениях труд, поскольку для его создания потребовалось тщательное изучение всей литературы. В нем воспроизводились пространные выдержки из произведений поэ­тов, историков и эссеистов.

Деятельность Канси в области литературы была весьма мно­гогранна, но и этих трех трудов достаточно, чтобы произвести глубокое впечатление на любого. Я не могу назвать ни одного такого современного труда, который мог бы сравниться с ними, за исключением разве «Оксфордского словаря английского язы­ка», над которым больше пятидесяти лет работало большое чис­ло ученых; он был закончен всего несколько лет назад.

Канси относился очень благосклонно к христианству и к христианским миссионерам. Он поощрял внешнюю торговлю и открыл для нее все китайские порты. Но вскоре он убедился, что европейцы ведут себя плохо и что их нужно держать в узде. Он заподозрил миссионеров, и не без достаточных на то оснований, в том, что они ведут интриги в интересах своих империалист­ских правительств, дабы облегчить им завоевания. Это побудило его отказаться от своей позиции терпимости по отношению к христианству. Его подозрения впоследствии получили подтверж­дение в докладе одного китайского офицера из Кантона. В этом докладе обращалось внимание на то, насколько тесные связи со своими правительствами поддерживали европейские купцы и миссионеры на Филиппинах и в Японии. Поэтому офицер сове­товал, для того чтобы предохранить империю от иностранных вторжений и интриг, ограничить внешнюю торговлю и приоста­новить распространение христианства.

Доклад был представлен в 1717 году. Он проливал яркий свет на интриги иностранцев в восточных государствах, а также на мотивы, которые побудили некоторые из этих стран ограничить внешнюю торговлю и приостановить распространение христиан­ства. Подобные явления в Японии, как ты, вероятно, помнишь, привели к закрытию страны. Часто утверждают, будто китайцы и другие народы являются отсталыми, невежественными и чи­нят препятствия на пути торговли. Наш обзор фактически до­статочно ясно показал, что уже с древнейших времен между Ин­дией, Китаем и другими странами существовали довольно широ­кие связи. Вопрос о ненависти к иностранцам и об отвращении к внешней торговле вообще не возникал. В течение длительного вре­мени Индия даже преобладала на многих внешних рынках. Толь­ко когда деятельность иностранных торговых миссий стала явно средством империалистической экспансии западноевропейских держав, к ним начали подозрительно относиться на Востоке.

Доклад кантонского офицера был рассмотрен на Большом го­сударственном совете Китая и был одобрен. Затем император Канси предпринял соответствующие меры и издал декреты, стро­го ограничивавшие внешнюю торговлю и деятельность миссио­неров.

Теперь я собираюсь на время покинуть собственно Китай для того, чтобы повести тебя в Северную Азию — в Сибирь — и рас­сказать о том, что происходило там. Огромные пространства Си­бири соединяют Китай на Дальнем Востоке с Россией на Западе. Я говорил тебе, что Маньчжурская империя в Китае была агрес­сивна. В ее состав, разумеется, входила Маньчжурия, она рас­пространялась также па Монголию и земли, лежавшие за ней. Россия, изгнав монголов Золотой Орды и превратившись в силь­ное централизованное государство, также расширяла свои грани­цы на Востоке, продвигаясь через сибирские низменности. И вот обе империи встретились в Сибири.

…

После распада Монгольской империи сообщение по суше че­рез Азию оказалось прерванным почти на двести лет. Однако во второй половине шестнадцатого века русские направили сухим пу­тем посольство в Китай. Они попытались установить дипломати­ческие отношения с минскими императорами, но безуспешно. Вскоре после этого русский атаман по имени Ермак перевалил через Уральские горы во главе отряда казаков и завоевал неболь­шое ханство Сибирь. По имени этого ханства и получила свое название Сибирь.

16 сентября 1932 года

Маньчжурские императоры отличались, по-видимому, необы­чайным долголетием. Четвертым по счету императором был внук Канси, Цяньлун. Его правление также продолжалось исключи­тельно долго — шестьдесят лет, с 1736 по 1796 год. Он напоми­нал своего деда и в других отношениях: он интересовался глав­ным образом двумя вещами — литературной деятельностью и расширением своей империи. По его указанию были предприня­ты широкие поиски литературных произведений, представляющих ценность и заслуживающих сохранения. Они были собраны и был составлен чрезвычайно подробный каталог. Вряд ли это мож­но назвать просто каталогом, так как здесь были записаны все сведения, известные о каждом из произведений, и добавлены так­же критические замечания. Этот огромный описательный каталог Императорской библиотеки состоял из четырех разделов: класси­ческой, то есть конфуцианской, исторической, философской и об­щей литературы. Как говорят, этот труд не имеет себе равных в мире.

К этому времени относится также развитие китайского рома­на, новеллы и драмы, которые достигли высокого уровня. Инте­ресно отметить, что в Англии в это время также имеет место раз­витие романа. В Европе существовал большой спрос на китайский фарфор и другие произведения искусства, и они служили посто­янным предметом торговли. Интерес представляет начало торгов­ли чаем. Она возникла при первом маньчжурском императоре. Чай был впервые доставлен в Англию, вероятно, в правление Карла II. Англичанин Сэмюэль Пипс, автор знаменитых дневни­ков, сделал запись в 1660 году о том, как он впервые попробовал «чай (китайский напиток)». Торговля чаем приобрела огромный размах; двести лет спустя, в 1860 году, экспорт чая только из одного китайского порта Фучжоу составил за сезон сто миллио­нов фунтов. Впоследствии чай стали выращивать и в других мес­тах, и, как тебе известно, сейчас его много производят в Индии и на Цейлоне.

Цяньлун расширил свои владения, завоевав [Восточный] Тур­кестан, в Центральной Азии, и заняв Тибет. Спустя несколько лет, в 1790 году, гурки Непала вторглись в Тибет. Цяньлун не только вытеснил гурков из Тибета, но, преследуя их, перешел Гималаи, вторгся в Непал и принудил это государство признать себя вассалом Китайской империи. Для китайской армии пройти через Тибет, а затем еще Гималаи и разбить такой воинственный народ, как гурки, в их собственной стране было поразительным фактом. Спустя всего двадцать два года, в 1814 году, случилось так, что и у англичан в Индии начались осложнения с Непалом. Они послали в Непал армию, но она встретилась там с большими трудностями, хотя ей и не приходился переходить через Ги­малаи.

В конце царствования Цяньлуна, в 1796 году, в состав импе­рии, находившейся непосредственно под его управлением, входи­ли Маньчжурия, Монголия, Тибет и [Восточный] Туркестан. Вас­сальными государствами, признававшими его сюзеренитет, были Корея, Аннам, Сиам и Бирма. Но завоевания и поиски военной славы — дорогостоящая игра. Они влекут за собой тяжелые рас­ходы, и бремя налогов возрастает. Это бремя почти всегда лежит на самых бедных. Экономические условия также менялись, и в связи с этим недовольство усиливалось. По всей стране возника­ли тайные общества. Китай, подобно Италии, славится своими тайными обществами. У некоторых из них очень интересные названия: Общество Белого лотоса, Общество Небесного разума, Общество Белого пера, Общество Неба и Земли.

Тем временем, несмотря на все ограничения, внешняя торгов­ля продолжала расти. Среди иностранных купцов царило большое недовольство в связи с ограничениями. Доля Ост-Индской компа­нии (которая добралась до Кантона) в этой торговле была самой большой, и она больше других страдала от этих ограничений. Все это происходило в те времена, когда, как мы увидим в последую­щих письмах, началась так называемая промышленная революция, в которой Англия играла ведущую роль. Была создана па­ровая машина; новые способы производства и применение машин облегчали труд и увеличивали его производительность, в особен­ности хлопчатобумажных изделий. Эти выпускаемые в избытке товары надо было продавать, и для них стали искать новые рын­ки. Для Англии была большая удача, что она как раз в этот пе­риод установила свое господство в Индии, так как она могла предпринять шаги и на самом доле их предприняла, чтобы при­нудить Индию покупать ее товары. Но ей понадобился еще и ки­тайский рынок.

И вот в 1792 году британское правительство направило в Пе­кин посольство во главе с лордом Макартнеем. Королем Англии в то время был Георг III. Цяньлун дал послам аудиенцию, про­изошел также обмен подарками. Но император отказался внести какие-либо изменения в ограничения, наложенные на внешнюю торговлю. Ответ, который Цяньлун послал Георгу III, представ­ляет собой очень интересный документ, и я привожу тебе длин­ную выдержку из него. Документ гласит:

«...Ты, о Король, живешь за пределами многих морей, и тем не менее твое смиренное желание приобщиться к благам нашей цивилизации побудило тебя направить ко мне посольство, со всей почтительностью доставившее мне твое послание... Желая явить свою преданность, ты также прислал мне в качестве подношения продукты твоей страны. Я прочитал твое послание. Его искрен­ний язык обнаруживает почтительное смирение с твоей стороны, что весьма похвально... Властвуя над миром, я преследую лишь одну цель: сохранить хорошее управление и выполнить долг, ле­жащий на государстве. Удивительные и драгоценные предметы меня не интересуют. Я... не нуждаюсь в изделиях твоей страны.

Тебе надлежит, о Король, уважать мои чувства и выказывать впредь еще большую верность и преданность, дабы неизменной покорностью Нашему трону обеспечить в дальнейшем мир и про­цветание своей стране... Трепещи и повинуйся без промедле­ния!»

Георг III и его министры, должно быть, испытали нечто вроде шока, читая этот ответ! Но безмятежная уверенность в превос­ходстве своей цивилизации и величии своей власти, которая яв­ствует из этого письма, на самом деле не имела достаточно проч­ного основания. Маньчжурское правительство казалось сильным и действительно было сильным при Цяньлуне. Но его фундамент подрывали изменения, происходившие в экономическом строе. Возникновение тайных обществ, о которых я упоминал, было симптомом недовольства. Но подлинная беда заключалась в том, что страну не пытались приспособить к новым экономическим условиям. Запад тем временем вышел вперед при этом новом строе, он стремительно развивался и становился все сильнее. Меньше чем через семьдесят лет после того, как император Цянь­лун послал английскому королю Георгу III свой высокомерный ответ, Китаю пришлось испытать унижение от Англии и Фран­ции и его гордость была растоптала.

Однако я должен отложить рассказ об этом до моего следую­щего письма о Китае. Со смертью Цяньлуна мы фактически дош­ли до конца восемнадцатого столетия. Но еще до того, как это столетие закончилось, случилось много необычайных событий в Америке и в Европе. Конечно, эти войны и волнения в Европе были причиной того, что давление Запада на Китай в последую­щие четверть века ослабело. Итак, со следующего письма мы пе­рейдем к Европе, мы возобновим наш рассказ с начала восемна­дцатого века и покажем связь с событиями в Индии и в Китае.

Но прежде чем закончить это письмо, я расскажу о продвиже­нии России на Востоке. После Нерчинского договора, заключен­ного между Россией и Китаем в 1689 году, русское влияние на Востоке продолжало расти в течение полутора столетий. В 1728 году датский капитан на русской службе, по имени Витус Бе­ринг, исследовал пролив, отделяющий Азию от Америки. Этот пролив, как тебе, может быть, известно, до сих пор называется по его имени Берингов. Беринг прошел его и объявил Аляску русским владением. Аляска славилась своими мехами, а посколь­ку в Китае существовал большой спрос на пушнину, то разви­лась торговля мехами между Россией и Китаем. Спрос на меха и т. п. в Китае в конце восемнадцатого века был так велик, что Россия ввозила меха из района Гудзонова залива, в Канаде, че­рез Англию, а затем отправляла на большой пушной рынок в Кяхту, близ озера Байкал, в Сибири. Какой огромный путь про­делывали эти меха!
 

14 декабря 1932 года

…Китай не стал, подобно Индии, колонией или страной, подчиненной какой-либо европейской державе. Он избе­жал этого, так как обладал достаточно сильным центральным правительством, которое сумело сохранить единство страны вплоть до середины девятнадцатого века. Индия, как мы видели, была раздроблена еще за сто лет до этого, когда пала империя Моголов. Китай ослабел в девятнадцатом веке, но тем не менее он сохранил единство до самого конца, соперничество между державами помешало им слишком широко воспользоваться сла­бостью Китая.

В своем последнем письме о Китае (это было письмо 94-е) я рассказал о попытках англичан расширить торговлю с Кита­ем. Я привел длинную выдержку из письма, написанного в весь­ма высокомерном и покровительственном тоне маньчжурским им­ператором Цяньлуном в ответ на послание английского короля Георга III. Это было в 1792 году. Эта дата напомнит тебе о бур­ных временах, которые Европа тогда переживала,— то был пе­риод Французской революции. А за ней последовали Наполеон и наполеоновские войны. Англия была занята по горло в течение всего периода, она отчаянно боролась против Наполеона. Поэто­му для нее вопрос о расширении торговли с Китаем не вставал, пока Наполеон не пал и Англия не вздохнула свободно. Вскоре после этого, в 1816 году, в Китай было отправлено еще одно бри­танское посольство. Но возникли какие-то затруднения с соблю­дением церемониала, и китайский император отказался принять

британского посла, лорда Амхерста, и приказал ему возвратить­ся обратно. Церемония, которую надо было исполнить, называ­лась «каутау», при этом надо было пасть ниц перед императо­ром. Может быть, ты слышала слово «kow-towing» — «отвесить земной поклон».

Итак, встреча не состоялась. Тем временем быстро развивал­ся новый вид торговли — торговля опиумом. Может быть, не совсем верно называть ее новой, так как опиум стал впервые вво­зиться из Индии уже в пятнадцатом веке. Индия в прошлом по­сылала в Китай много хороших вещей. Но опиум был действи­тельно плохой вещью из тех, что она посылала. Однако торговля им была ограничена. Она стала расти в девятнадцатом веке бла­годаря европейцам и в особенности Ост-Индской компании, кото­рой принадлежала монополия на английскую торговлю. Говорят, будто голландцы на Востоке подмешивали его к табаку и курили его в качестве профилактического средства против малярии. При их посредстве курение опиума проникло в Китай, но в худшей форме, поскольку здесь стали курить чистый опиум. Китайское правительство хотело положить конец этой привычке ввиду пло­хих ее последствий для народа, а также ввиду того, что торгов­ля опиумом выкачивала из страны огромные суммы денег.

В 1800 году китайское правительство издало эдикт, или указ, полностью запрещавший ввоз опиума для любых целей. Но тор­говля им была весьма прибыльным делом для иностранцев. Они продолжали ввозить в страну опиум контрабандой и подкупали китайских чиновников, чтобы те смотрели на это сквозь пальцы. Поэтому китайское правительство установило правило, запре­щавшее чиновникам встречаться с иностранными купцами. Были также введены суровые наказания за обучение иностранцев ки­тайскому или маньчжурскому языкам. Но все это было беспо­лезно. Торговля опиумом продолжалась, и, вероятно, взяточни­чество и коррупция были широко распространены. Положение стало еще хуже после 1834 года, когда британское правитель­ство положило конец монополии Ост-Индской компании на китайскую торговлю и открыло доступ к ней всем английским купцам.

Контрабанда опиума внезапно сильно увеличилась, и китай­ское правительство решило, наконец предпринять энергичные ме­ры для ее пресечения. Оно избрало для этой цели хорошего че­ловека. Специальным комиссаром по борьбе с контрабандой был назначен Линь Цзэ-сюй, и он принял быстрые и решительные меры. Он отправился на юг, в Кантон, который был главным центром нелегальной торговли, и распорядился, чтобы все иностран­ные купцы сдали ему полностью имеющиеся у них запасы опиума. Сперва они отказались подчиниться. Тогда Линь принудил их к подчинению. Он изолировал купцов в их факториях, заста­вил китайских рабочих и слуг покинуть их и запретил доставлять продовольствие в фактории. Эти энергичные и действенные меры вынудили иностранных купцов пойти на соглашение и выдать китайцам двадцать тысяч ящиков с опиумом. Линь повелел уни­чтожить это огромное количество опиума, которое явно предназ­началось для контрабанды. Он объявил также иностранным куп­цам о том, что ни одному кораблю не будет разрешено входить в Кантон, пока капитан не даст обязательства не доставлять опи­ума. Если это обещание будет нарушено, китайское правительст­во конфискует судно вместе с его грузом. Комиссар Линь был весьма добросовестным человеком. Он хорошо выполнял пору­ченное ему дело, но не сознавал, сколь тяжкими будут последст­вия для Китая.

Последствия были таковы: война с Англией, поражение Ки­тая и унизительный мир. А опиум, который китайское прави­тельство хотело запретить, был навязан ему силой. Полезен или вреден опиум для китайцев — это было несущественно (для анг­личан). Чего именно хотело китайское правительство, не играло никакой роли. Существенно было, что контрабанда опиума бы­ла исключительно прибыльным делом для английских купцов, а Англия не выражала готовности мириться с потерей доходов. Большая часть опиума, уничтоженного комиссаром- Линем, при­надлежала английским купцам. И вот под предлогом защиты национальной чести Англия в 1840 году вступила в войну с Ки­таем. Эту войну справедливо называют Опиумной войной, так как ее вели и выиграли для того, чтобы получить право навя­зать опиум Китаю.

Китай ничего не мог поделать с британским флотом, который установил блокаду Кантона и других портов. Спустя два года, в 1842 году, Китаю пришлось покориться и по Нанкинскому договору открыть пять портов для внешней торговли, в то вре­мя это означало прежде всего для торговли опиумом. Эти пять портов были: Кантон, Шанхай, Амой, Нинбо и Фучжоу. Они на­зывались «договорными портами». Англия присоединила к своим владениям остров Гонконг, близ Кантона, а также принудила Ки­тай к выплате большой денежной суммы в качестве компенсации за уничтоженный опиум и издержек на войну, которую она сама навязала Китаю.

Таким образом, англичане одержали победу в Опиумной вой­не. Китайский император обратился с личным посланием к коро­леве Виктории, которая была в то время королевой Англии, в весьма учтивой форме обращая ее внимание на ужасающие по­следствия опиумной торговли, которая была навязана Китаю. Королева не ответила на это послание. Всего пятьдесят лет на­зад его предшественник Цяньлун писал королю Англии совсем в ином тоне!

Этим было положено начало неудачам Китая в отношениях с империалистскими державами Запада. Изоляция Китая окончи­лась. Ему пришлось согласиться на торговлю с иностранцами, а вдобавок допустить и христианских миссионеров. Эти миссионе­ры играли в Китае важную роль в качестве авангарда империа­лизма. Многие возникавшие впоследствии беспорядки были в той или иной мере связаны с миссионерами. Их поведение часто бы­вало наглым и оскорбительным, но их нельзя было судить в ки­тайском суде. По новому договору иностранцы с Запада не под­чинялись китайским законам и не подлежали китайскому суду. Их дела разбирались в их собственных судах. Это называлось экстерриториальностью; она продолжает существовать еще и сейчас и вызывает возмущение. Лица, обращенные миссионера­ми в христианство, также претендовали на особую защиту на основе экстерриториальности. Для этого у них не было абсолют­но никаких оснований, но какое это имело значение, когда за ними стоял великий миссионер — представитель могущественной империалистской державы. Так, порой одно село натравливали на другое, а когда, отчаявшись сверх всякой меры, жители де­ревни или кто-либо еще поднимались и нападали на миссионера, а иногда и убивали его, тогда стремительно налетала стоявшая за всем этим империалистская держава и требовала достойного возмещения. Трудно найти случаи, столь же прибыльные для ев­ропейских держав, как убийства миссионеров в Китае! Ведь каждый такой случай они превращали в повод для новых тре­бований и вымогания дальнейших привилегий.

Человек, начавший одно из самых ужасных и жестоких вос­станий в Китае, также был новообращенным христианином. Речь идет о восстании тайпинов, начатом около 1850 года полусума­сшедшим Хун Сю-цюанем. Этот религиозный маньяк добился не­обычайных успехов; с боевым кличем «Убивайте идолопоклонников!» носился он по стране, и огромное число людей действи­тельно было убито. Восстание опустошило больше половины Ки­тая и привело приблизительно за дюжину лет к гибели по край­ней мере двадцати миллионов людей. Неправильно было бы, ра­зумеется, возлагать на христианских миссионеров и иностранные державы ответственность за это восстание и кровопролитие, ко­торым оно сопровождалось. Сначала миссионеры, видимо, бла­гословили его, но впоследствии они отреклись от Хуна. Китай­ское правительство, однако, продолжало верить, что повинны в нем христианские миссионеры. Эта уверенность дает нам пред­ставление о том, как сильно тогда и впоследствии возмущала ки­тайцев деятельность миссионеров. Для них миссионер не был вестником религии и доброй воли. Он был агентом империализ­ма. Как сказал один английский автор: «Сначала миссионер, затем канонерка, а затем захват территории — такова последо­вательность событий в представлении китайца». Не следует за­бывать об этом, так как довольно часто миссионеры оказывались замешанными в беспорядках, происходивших в Китае.

Весьма удивительно, что восстание, руководимое безумным фанатиком, могло достигнуть таких больших успехов, прежде чем его удалось подавить. Подлинная причина этого заключалась в том, что старый строй в Китае начинал рушиться. В своем по­следнем письме о Китае я, кажется, писал тебе о тяжести нало­гов, об изменении экономических условий и о росте народного недовольства. Повсюду возникали тайные общества, деятельность которых была направлена против маньчжурского правитель­ства, и в воздухе запахло восстанием. Внешняя торговля, тор­говля опиумом и другими предметами еще более ухудшала по­ложение. Разумеется, Китай и в прошлом вел внешнюю торгов­лю. Но теперь условия изменились. Крупная машинная про­мышленность Запада производила товары быстро, и не все они могли быть проданы на месте. Поэтому для них надо было искать рынки в других странах. Этим и объяснялось стремление за­воевать рынки как в Индии, так и в Китае. Эти товары, а в осо­бенности опиум, нарушили прежние торговые связи и тем самым усилили беспорядок в экономике. Как и в Индии, цены на товары, продававшиеся на китайских базарах, стали подвергаться влия­нию мировых цен. Все это еще более увеличивало нищету и недо­вольство народа и способствовало усилению восстания тайпинов.

Такова была обстановка в Китае в те времена, когда само­надеянность западных держав возросла и их вмешательство в дела усилилось. Не удивительно, что Китай был не в силах про­тивостоять их требованиям. Эти европейские державы, а впослед­ствии также и Япония, как мы увидим, в полной мере воспользо­вались беспорядками и трудностями, царившими в Китае, чтобы вымогать у него привилегии и отбирать территории. Китай, по всей вероятности, разделил бы судьбу Индии и превратился бы в колонию и часть империи какой-нибудь одной или нескольких западных держав и Японии, если бы не взаимное соперничество и ревность этих держав друг к другу.

Я отклонился от главной нити своего повествования, расска­зывая тебе об общей обстановке в Китае в девятнадцатом веке, об экономической разрухе, восстании тайпинов, миссионерах и иностранной агрессии. Но надо знать кое-что об этом, чтобы иметь возможность с пониманием дела следить за ходом повест­вования. События в истории происходят не просто, как чудеса. Они происходят вследствие совокупности различных причин. Но эти причины не всегда очевидны, они лежат под поверхностью явлений. Маньчжурские правители Китая, до последнего време­ни столь великие и могущественные, должно быть, были пораже­ны этим неожиданным поворотом колеса фортуны. Они, вероят­но, не видели, что причины катастрофы крылись в их собствен­ном прошлом, они не могли оценить промышленный прогресс Запада и его разрушительные последствия для экономической системы Китая. Они были чрезвычайно возмущены вторжением чужеземных «варваров». Тогдашний император, касаясь этих вторжений, употребил восхитительное древнекитайское выраже­ние: он сказал, что не потерпит, чтобы кто-то храпел рядом с его постелью! Но одной только мудрости и юмора древних класси­ков, хотя они и учили невозмутимому спокойствию и чудесной стойкости в несчастье, было недостаточно, чтобы изгнать иност­ранцев.

Нанкинский договор открыл Англии двери Китая. Но Англии не могли достаться все лакомые кусочки. В дело вмешались Франция и Соединенные Штаты Америки и также заключили торговые договоры с Китаем. Китай был беспомощным, и при­нуждение, которому он подвергался, не могло внушить ему любовь или уважение к иностранцам. Его раздражало само при­сутствие этих «варваров». Со своей стороны иностранцы еще далеко не были удовлетворены. Их аппетиты и стремление экс­плуатировать Китай возрастали. Инициативу опять взяла на себя Англия.

Для иностранцев время было чрезвычайно благоприятным, так как Китай был занят восстанием тайпинов и не мог оказать сопротивления. И вот англичане стали искать предлога для вой­ны. В 1856 году наместник китайского императора в Кантоне приказал арестовать китайский экипаж одного судна за пират­ские действия. Судно также принадлежало китайцам, и ни один иностранец не был тут замешан. Но судно плавало под британ­ским флагом, имея на то разрешение властей Гонконга. Правда, срок этого разрешения уже истек. Тем не менее, как в басне о волке и ягненке у ручья, британское правительство превратило это в предлог для войны.

В Китай были посланы войска из Англии. Как раз в это вре­мя в Индии вспыхнуло восстание, и поэтому все эти войска на­правили в Индию. Война с Китаем была отложена до тех пор, пока восстание в Индии не было подавлено. Эта вторая китай­ская [опиумная] война началась в 1858 году. Французы тем вре­менем также нашли предлог для участия в ней, так как где-то в Китае был убит французский миссионер. Таким образом, англи­чане и французы набросились на китайцев, которые увязли в войне с тайпинами. Английское и французское правительства пы­тались склонить Россию и Соединенные Штаты Америки присое­диниться к ним, но те не дали согласия. Однако в дележе добычи они готовы были принять участие. По существу, боевых действий не было; по новым договорам, подписанным всеми четырьмя дер­жавами, китайцев вынудили предоставить новые привилегии. Для внешней торговли были дополнительно открыты новые пор­ты.

Но история второй китайской войны этим еще не была за­вершена. В драме был еще один акт с еще более печальным про­должением. Когда заключается договор, то в соответствии с обыч­ным порядком заинтересованные правительства должны его ра­тифицировать, или утвердить. Было условлено, что ратификация этих договоров состоится в течение годичного срока в Пекине. Когда наступил срок, русский посол прибыл сухим путем через Россию прямо в Пекин. Остальные трое прибыли морем и хотели подняться на своих судах вверх по реке Байхэ к Пекину. Го­роду как раз в это время угрожали восставшие тайпины, и на реке возводились укрепления. Китайское правительство поэтому просило английского, французского и американского послов не идти речным путем, а проехать дальше к северу по суше. Эта просьба была вполне обоснованной. Американцы согласились ее выполнить. Но английский и французский послы поступили ина­че. Они попытались, несмотря на укрепления, силой проложить себе дорогу вверх по реке. Китайцы открыли по ним огонь и вынудили их отступить с тяжелыми потерями.

Высокомерные и самонадеянные правительства, которые не пожелали даже выслушать просьбы китайского правительства относительно изменения маршрута своих послов, разумеется, не могли этого стерпеть. Они послали еще больше войск, чтобы отомстить. В 1860 году они предприняли поход на древний го­род Пекин, и месть их выразилась в том, что они разрушили, разграбили и подожгли одно из самых великолепных зданий го­рода, императорский Летний дворец — Юаньминъюань, строитель­ство которого было завершено в правление Цяньлуна. Он был по­лон редчайших сокровищ искусства и литературы, самых пре­красных из всех, что создал Китай. Там была древняя бронза исключительной красоты, поразительно тонкий фарфор, редкие рукописи и картины, всевозможные старинные изделия и произ­ведения искусства, которыми Китай славился на протяжении целого тысячелетия. Англо-французская солдатня, невежествен­ная, как вандалы, разграбила и уничтожила все эти сокровища, сложив громадные костры, горевшие много дней подряд! Разве удивительно, что китайцы, имевшие за собой культуру тысячелет­ней давности, смотрели на эти акты вандализма с болью в сердце и считали грабителей невежественными варварами, которые умели только убивать и разрушать? Должно быть, при этом им на память приходили другие грабители, варвары древних времен, гунны и монголы.

Но иностранным варварам было безразлично, что о них ду­мают китайцы. Они чувствовали себя в безопасности на своих канонерках и при своем современном оружии. Какое для них имело значение, что богатых и редких сокровищ, которые собира­лись столетиями, больше не существовало? Им не было дела до китайского искусства и культуры.

Все будет так, как мы хотим.
На случай всяких бед
Есть пулемет у нас «Максим»,
У них «Максима» нет*.

* Перевод Н. Ванханен.
 

115.    Китай переживает трудности

24 декабря 1932 года

В моем последнем письме я рассказал тебе о том, как ан­гличане и французы разрушили в 1860 году изумительный Лет­ний дворец в Пекине. Это было сделано, как утверждали, чтобы наказать китайцев за оскорбление парламентерского флага. Воз­можно, это и было правдой и какие-то китайские войска допусти­ли такое нарушение, но тем не менее преднамеренный ванда­лизм англичан и французов почти выходит за пределы человече­ского понимания. Это были действия не каких-то невежествен­ных солдат, но людей, облеченных властью. Как могут происхо­дить такие вещи? Англичане и французы — цивилизованные и культурные народы и во многих отношениях являются ведущи­ми в современной цивилизации. Между тем эти народы, кото­рые ведут себя столь добропорядочно и деликатно в частной жиз­ни, забывают о своей цивилизованности и о приличиях в общест­венных отношениях и конфликтах с другими народами. Есть, по-ви­димому, удивительная разница между поведением отдельных личностей в отношениях друг с другом и поведением наций. Детям, мальчикам и девочкам, внушают, что они не должны быть эгоис­тами, должны думать о других и вести себя хорошо. Все наше образование сводится к тому, чтобы преподать этот урок, и в какой- то небольшой степени мы его усваиваем. Но затем наступает вой­на, мы забываем прежние уроки, и сидящий в нас зверь пробуж­дается. И вот воспитанные люди начинают вести себя как звери.

Так бывает даже тогда, когда сражаются две родственные на­ции, как, например, французы и немцы. Но бывает гораздо хуже, когда конфликт происходит между различными расами, когда европейцы сталкиваются с расами и народами Азии и Африки. Разные расы мало знают друг о друге, каждая из них представ­ляет закрытую книгу для другой; а там, где невежество, там нет чувства общности. Расовая ненависть и ожесточение нарастают, и когда возникает конфликт между двумя расами, то это война не только политическая, но, что гораздо хуже, война расовая. Этим до некоторой степени объясняются ужасы индийского вос­стания 1857 года, а также жестокость и вандализм господствую­щих европейских держав в Азии и Африке.

Все это очень печально и очень глупо. Но там, где существует господство одной нации над другой, одного народа над другим, одного класса над другим, там неизбежны недовольство, трения, возмущение и попытки эксплуатируемых наций, или народов, или классов освободиться от эксплуататоров. А эта эксплуатация од­ного другим представляет собой самую основу современного общественного  строя, называемого капитализмом, из недр которого появился империализм.

В девятнадцатом веке большие машины и прогресс промыш­ленности сделали западноевропейские нации и Соединенные Штаты Америки богатыми и могущественными. Они возомнили, будто являются господами мира и будто другие расы ниже их и должны уступать им дорогу. Добившись некоторого контроля над силами природы, они стали вести себя высокомерно и пре­небрежительно по отношению к другим. Они забыли о том, что цивилизованный человек должен контролировать не только при­роду, но и самого себя. Поэтому мы видим, что в девятнадцатом веке прогрессивные народы, во многих отношениях опередив­шие другие, часто позволяют себе такое поведение, которого бы устыдился отсталый дикарь. Может быть, это поможет тебе по­нять поведение европейских народов в Азии и Африке не толь­ко в прошлом столетии, но даже в наши дни.

Не думай, что, сравнивая европейские народы с нами, я хочу доказать наше превосходство. Отнюдь нет. У всех нас есть свои темные пятна, и некоторые наши недостатки достаточно плохи; иначе мы не пали бы так низко, как это с нами случилось.

Вернемся теперь к Китаю. Англичане и французы продемон­стрировали свое могущество, разрушив Летний дворец. Затем они принудили Китай ратифицировать прежние договоры и добились для себя новых привилегий. В соответствии с этими договорами в Шанхае китайским правительством была организована та­моженная служба, возглавлявшаяся чиновниками-иностранцами. Она называлась Императорская морская таможня.

Тем временем восстание тайпинов, которое ослабило Китай, тем самым создав благоприятные условия для вмешательства иностранных держав, все еще продолжало тянуться. Наконец в 1864 году оно было окончательно подавлено китайским намест­ником Ли Хун-чжаном, который стал ведущим государственным деятелем Китая.

Пока Англия и Франция терроризировали Китай, вымогая у него привилегии и уступки', Россия на севере добилась значи­тельных успехов мирными средствами. Всего за несколько лет до этого Россия, жаждавшая овладеть Константинополем, на­

пала на Турцию в Европе. Англия и Франция боялись возрастав­шего могущества России, поэтому они присоединились к Тур­ции и нанесли поражение России в так называемой Крымской войне 1854-1856 годов. Потерпев поражение на Западе, Россия обратила свои взоры на Восток и добилась здесь больших успехов. Ей удалось мирными средствами склонить Китай к согласию на присоединение к России одной из северо-восточных территорий Азии, примыкающих к морю, с городом и гаванью Владивосток. Этим успехом Россия была обязана блестящему молодому русско­му сановнику Муравьеву. Таким образом, Россия гораздо больше выиграла мирным путем, чем Англия и Франция в результате трех лет войны и бессмысленного разрушения.

Так обстояли дела в 1860 году. Великая китайская империя маньчжуров, которая в конце восемнадцатого века простиралась и господствовала почти над половиной Азии, была теперь уни­жена и опозорена. Западные державы из далекой Европы нанес­ли ей поражение и унизили ее, внутреннее восстание едва не опрокинуло империю. Все это вызвало в Китае глубокое потрясе­ние. Стало очевидным, что все плохо, и начали прилагать не­которые усилия, чтобы приспособить страну к новым условиям и противостоять иностранной угрозе. Поэтому 1860 год можно рассматривать почти как начало новой эры, когда Китай стал го­товиться к борьбе против иностранной агрессии. Сосед Китая Япония была занята в это время тем же, и это также служило примером для Китая. Япония преуспела гораздо больше, чем Ки­тай, но Китаю в течение некоторого времени удавалось сдержи­вать иностранные державы.

К державам, с которыми были подписаны договоры, была на­правлена китайская дипломатическая миссия во главе с амери­канцем Берлингемом, горячим другом Китая, и ему удалось до­биться несколько лучших условий. В 1868 году был подписан но­вый китайско-американский договор; интересно отметить, что в нем предусматривалось согласие китайского правительства в знак своего расположения и в качестве уступки Соединенным Шта­там Америки на эмиграцию китайских рабочих в Штаты. Соеди­ненные Штаты были тогда заняты развитием своих западных ти­хоокеанских штатов, особенно Калифорнии, а рабочей силы там не хватало. Поэтому они начали ввозить рабочую силу из Ки­тая. Но это послужило причиной новых осложнений. Американ­цы стали возражать против ввоза дешевой китайской рабочей силы, и между двумя правительствами возникли трения. Позднее Соединенные Штаты Америки запретили иммиграцию из Китая, и это унизительное обращение вызвало большое возму­щение среди китайцев, которые в ответ начали бойкотировать американские товары. Но все это длинная история, она приведет нас в двадцатый век, и нам пока не нужно в нее вникать.

Едва было подавлено восстание тайпинов, как началось но­вое восстание — против маньчжур. Оно произошло не в самом Китае, но на далеком Западе, в [Восточном] Туркестане, в цент­ре Азии. Эти земли были заселены преимущественно мусульмана­ми, и в 1863 году мусульманские племена, возглавляемые вож­дем по имени Якуб-бек, подняли восстание и изгнали представи­телей китайских властей. Это местное восстание представляет для нас интерес по двум причинам. Россия попыталась восполь­зоваться им для занятия части территории Восточного Туркеста­на. В конечном итоге Россия возвратила территории. Этого удалось добиться благодаря весьма необычной военной кампании против Якуб-бека, которую осуществил в Центральной Азии китайский военачальник Цзо Цзун-тан. Этот генерал действовал чрезвычай­но неторопливо. Он передвигался медленно, и прошел не один год, прежде чем он добрался до мятежников. Дважды он делал такие продолжительные остановки, которые позволили его армии посе­ять и собрать урожай зерна для своих нужд! Задача обеспечения армии продовольствием всегда трудна, но здесь она должна была быть исключительно тяжелой, поскольку предстоял переход через пустыню Гоби. Поэтому генерал Цзо решил ее по-новому. Затем он нанес поражение Якуб-беку и положил конец восстанию. Как говорят, кампания, проведенная им в районе Кашгара, Турфана, Яркенда и др., является удивительной с военной точки зрения.

Вскоре после того как удовлетворительно решился вопрос с Россией в Центральной Азии, у китайского правительства воз­никли новые осложнения в другой части его обширной, но распа­давшейся на части империи. Это было в Аннаме, который являл­ся вассальным государством для Китая. У французов были ви­ды на него, и между Францией и Китаем началась вооруженная борьба. И снова, ко всеобщему удивлению, Китай довольно ус­пешно справился с этим и Франции не удалось его запугать. В 1885 году был заключен вполне приемлемый договор.

Эти новые признаки усиления Китая произвели достаточно сильное впечатление на империалистические державы. Казалось, Китай преодолел слабость, которая проявлялась в 1860 году и раньше. Поговаривали о реформах, и многие полагали, что кри­зис уже позади. Именно по этой причине Англия, аннексировав в 1886 году Бирму, обещала посылать каждые десять лет тра­диционную дань Китаю.

Но Китай еще далеко не преодолел кризиса в своем разви­тии. Ему предстояло пережить еще много унижений, страданий и расколов. Причины его трудного положения отнюдь не своди­лись только к слабости армии и флота, но крылись гораздо глуб­же. Вся его социальная и экономическая структура находилась в состоянии распада. Как я уже тебе рассказывал, дела обстояли плохо еще в начале девятнадцатого века, когда возникло мно­го тайных обществ, боровшихся против маньчжур. Вследствие развития внешней торговли и контактов с промышленными стра­нами положение еще более ухудшилось. Видимость силы, проде­монстрированная Китаем после 1860 года, не имела под собой реальной почвы. Кое-где более энергичные чиновники, в особен­ности Ли Хун-чжан, осуществили некоторые реформы в местных масштабах. Но они не могли разрешить проблему в корне или излечить болезнь, которая подтачивала Китай.

Внешние проявления силы Китая в эти годы объяснялись главным образом появлением сильного правителя, осуществляв­шего руководство делами страны. Это была выдающаяся женщи­на, вдовствующая императрица Цыси. Ей было всего двадцать шесть лет, когда она пришла к власти, номинально императором стал ее малолетний сын. В течение сорока лет она энергично уп­равляла Китаем. Она выбирала способных чиновников и наделя­ла их частицей своей энергии. Главным образом благодаря это­му обстоятельству и благодаря самой императрице Китай выгля­дел более сильным, чем на протяжении многих лет прежде.

30 декабря 1932 года

Мы видели, как сильно обрадовала и утешила азиатские на­ции победа Японии над Россией. Однако ее непосредственным результатом явилось появление еще одной страны, присоединив­шейся к небольшой группе агрессивных империалистических дер­жав. Первой почувствовала последствия этого Корея. Возвыше­ние Японии означало падение Кореи. С самого момента своего открытия для внешнего мира Япония наметила Корею и часть Маньчжурии в качестве будущих владений. Конечно, она неод­нократно делала заявления о том, что будет уважать целост­ность Китая и независимость Кореи. У империалистических дер­жав есть манера давать заинтересованной стороне лживые заве­рения в своей доброй воле в то самое время, когда они ее грабят, и провозглашать жизнь священной, когда они убивают. Так и Япония торжественно объявляла о том, что не собирается вмеши­ваться в дела Кореи, а сама в то же время продолжала свою ста­рую политику ее захвата. Главной целью обеих ее войн — против Китая и против России — были Корея и Маньчжурия. Шаг за шагом она продвигалась все дальше, и теперь, после поражения Китая и России, путь перед ней был свободен.

Япония никогда не испытывала никаких угрызений совести по поводу своей империалистической политики. Она открыто за­хватывала, даже не стараясь каким-либо образом завуалировать свои планы. Еще в 1894 году, накануне войны с Китаем, японцы силой вторглись в королевский дворец в Сеуле, столице Кореи, и арестовали королеву, не пожелавшую выполнить их приказа. После войны с Россией, в 1905 году, японское правительство при­нудило корейского короля отказаться от независимости и принять сюзеренитет Японии. Но и этого оказалось мало. Меньше чем через пять лет этот злополучный король вообще лишился тро­на и Корея была присоединена к Японской империи. Это было в 1910 году. Корея с ее более чем трехтысячелетней историей пе­рестала существовать как самостоятельное государство. Король, отстраненный таким путем, принадлежал к династии, которая за пятьсот лет до этого изгнала монголов. Но Корея, подобно свое­му старшему брату Китаю, утратила гибкость, пребывала в за­стое, и ей пришлось за это поплатиться.

Корее снова было присвоено ее древнее название — Чосон, Страна утреннего спокойствия. Японцы принесли с собой кое-какие современные реформы, но они безжалостно подавляли дух корей­ского народа. На протяжении многих лет продолжалась борьба за независимость, происходило много восстаний, самое значительное из них было в 1919 году. Народ Кореи, особенно ее юноши и девушки, доблестно сражался против силы, в огромной степени его превосходившей. Был случай, когда одна корейская органи­зация, боровшаяся за освобождение страны, официально провоз­гласила независимость и, таким образом, бросила вызов япон­цам; рассказывают, будто они немедленно позвонили в полицию и сообщили о том, что сделали. Так они сознательно принесли себя в жертву во имя своего идеала. Подавление корейцев япон­цами — очень печальная и мрачная страница истории. Тебе бу­дет интересно узнать, что корейские девушки, многие из которых едва окончили колледж, играли выдающуюся роль в этой борьбе.

Вернемся теперь к Китаю. Мы как-то внезапно покинули его после подавления «боксерского» восстания и подписания Пекин­ского протокола 1901 года. Китай испытал крайнее унижение, и снова были предприняты попытки реформ. Даже старая вдовст­вующая императрица полагала, что следует принять какие-то ме­ры. Во время русско-японской войны Китай оставался пассивным зрителем, хотя борьба происходила на китайской территории, в Маньчжурии. Победа Японии укрепила позиции реформаторов в Китае. Образование было перестроено по современному образ­цу, в Европу, Америку и Японию стали посылать много студен­тов для изучения современных наук. Была отменена древняя система литературных экзаменов, на основании которых происхо­дило назначение на официальные должности. Эта поразительная система, типичная для Китая, просуществовала целые две тысячи лет со времен династии Хань. Она давно изжила себя и мешала развитию Китая; поэтому ее упразднение было благом. И тем не менее на протяжении многих столетий она была великолепной вещью. Она выражала китайскую точку зрения на жизнь; она не была ни феодальной, ни религиозной, как в большинстве других стран Азии и Европы, а основывалась на разуме. Китайцы всегда были наименее религиозными из всех народов, и тем не менее они более строго придерживались своей системы этических пред­писаний и регулирования жизни на их основе, чем какой-либо религиозный народ. Они старались построить общество на рацио­нальной основе, но, поскольку они ее ограничили рамками древних классиков, прекратились прогресс и необходимые преоб­разования, восторжествовали косность и застой. Нам в Индии еще многому надо поучиться у китайского рационализма, так как мы все во власти кастового деления и догматической рели­гии, духовенства и феодальных идей. Великий китайский мудрец Конфуций сделал своему народу предупреждение, о котором сто­ит напомнить: «Никогда не имейте дела с теми, кто притязает на общение со сверхъестественными силами. Если вы позволите культу сверхъестественного утвердиться в вашей стране, прои­зойдут ужасные бедствия». К несчастью, в нашей стране великое множество людей с пучком волос на голове, либо со спутанными прядями, либо с длинной бородой, либо со сложным знаком на лбу, либо с плащом шафранового цвета выдают себя за послан­цев сверхъестественных сил и обирают простой народ.

Но Китай, со своим древним рационализмом и культурой, утратил связь с современностью, и его древние учреждения ока­зались бесполезными в трудный для него час. Ход событий вдох­нул жизненную силу во многих сыновей и дочерей Китая и за­ставил их усердно искать источники света в других местах. Он расшевелил даже старую вдовствующую императрицу, которая начала говорить о даровании конституции и самоуправления и направила комиссии в другие страны для изучения их консти­туций.

Китайское правительство под властью старой вдовы наконец- то сдвинулось с места. Но народ двигался быстрее. Уже в 1894 го­ду доктор Сун Ятсен основал Общество возрождения Китая, к которому многие присоединились в знак протеста против не­справедливых и односторонних договоров — «неравных догово­ров», как их называют китайцы, — силой навязанных иностран­ными государствами Китаю. Общество это росло и привлекало к себе молодежь страны. В 1911 году оно было переименовано в гоминьдан — Национальную партию — и превратилось в центр китайской революции. Доктор Сун, вдохновлявший движение, избрал в качестве образца Соединенные Штаты Америки. Он хо­тел создания республики, а не конституционной монархии напо­добие Англии и уж никак не культа императора, как в Японии. Для китайцев императоры никогда не были фетишем; кроме того, правящая династия едва ли могла считаться китайской. Она была маньчжурской, а антипатия к маньчжурам была довольно силь­ной. Это брожение в народе и заставило расшевелиться вдовст­вующую императрицу. Но старая дама умерла вскоре после своих заявлений о предстоящем принятии конституции. Поразительный факт: старая вдова и ее племянник, император, которого она отстранила от власти, оба умерли в течение одних суток в нояб­ре 1908 года. Теперь номинально императором стал младенец.

Еще громче зазвучали требования о созыве парламента, и усилились антиманьчжурские и антимонархические настроения. Силы революционеров возросли. Единственным сильным челове­ком, способным оказать им сопротивление, был Юань Ши-кай — наместник одной из провинций. Этот человек был хитер и кова­рен как старая лиса, к тому же под его командованием оказа­лась единственная современная и боеспособная армия в Китае, которую называли «образцовой армией». Маньчжурские правите­ли повели себя весьма безрассудно, они сместили Юаня, вызвав его раздражение, и, таким образом, потеряли единственного чело­века, который мог спасти их хотя бы на время. В октябре 1911 го­да вспыхнула революция в долине Янцзы, и вскоре большая часть Центрального и Южного Китая была охвачена восстанием В день нового, 1912 года эти восставшие провинции провозгласи­ли создание республики со столицей в Нанкине. Доктор Сун Ят­сен был избран президентом республики.

Тем временем Юань Ши-кай наблюдал за этими драматиче­скими событиями, готовый вмешаться, когда это ему будет вы­годно. История того, как регент (действовавший от имени свое­го сына, малолетнего императора) сместил, а затем призвал об­ратно Юаня, довольно интересна. В старом Китае все делалось с величайшей учтивостью и любезностью. Когда Юаня увольня­ли в отставку, было объявлено, что у него больная нога. Конеч­но, все знали, что ноги его в превосходном состоянии, а это лишь соблюдение условностей, лишь повод для отставки. Но Юань сумел отомстить. Через два года, в 1911 году, когда вспых­нули мятежи и восстания против правительства, охваченный тре­вогой регент призвал Юаня. Но Юань не собирался двинуться с места, пока его условия не будут приняты. Поэтому он ответил регенту, что, к сожалению, не сможет немедленно покинуть дом, так как нога его еще недостаточно поправилась, чтобы позволить ему путешествовать! Однако она исцелилась с поразительной бы­стротой, когда спустя месяц его условия были приняты.

Но было уже слишком поздно, чтобы остановить революцию, и Юань оказался достаточно умен, чтобы не скомпрометировать себя присоединением к одной из сторон. В конце концов он ре­комендовал маньчжурской династии отречься от престола. Покинутые своим собственным полководцем перед лицом республики, маньчжурские правители не имели иного выбора. 12 февраля 1912 года был опубликован эдикт об отречении, и маньчжурская династия после двухсот пятидесяти лет достопамятного правле­ния сошла с китайской сцены. Как гласит китайская пословица: «Они пришли с ревом тигра, чтобы исчезнуть, как хвост змеи».

В тот же самый день, 12 февраля, в Нанкине, столице новой республики, в городе, где находился мавзолей первого прави­теля династии Мин, состоялась удивительная церемония — цере­мония, в которой в ярком контрасте соединились старое и новое. Сун Ятсен вместе с членами своего кабинета посетил этот мавзо­лей и по старинному обычаю принес дары. В своей речи, произне­сенной по этому случаю, он сказал: «Мы подаем Восточной Азии пример республиканской формы правления; успех рано или позд­но приходит к тем, кто борется, и добро в конце концов неизменно вознаграждается. Поэтому зачем же нам сегодня роптать на то, что победа заставила себя так долго ждать?»

В течение долгих лет, дома и в изгнании, на чужбине, доктор Сун трудился во имя свободы Китая, и наконец как будто был достигнут успех. Но свобода — очень изменчивый друг, а успех требует, чтобы мы полностью расплатились до того, как он к нам придет, а порой он дразнит нас, возбуждая напрасные надежды и подвергая суровым испытаниям, прежде чем нам удается закре­пить его за собой. Путь Китая и доктора Суна был еще далек от своего завершения. На протяжении многих лет молодой республи­ке пришлось бороться за свою жизнь, и даже теперь, спустя два­дцать один год, когда она должна была бы стать совершеннолет­ней, будущее Китая еще висит на волоске.

Маньчжуры отреклись от престола, но Юань все еще стоял на пути республики, и никто, видимо, не знал, что же он предпри­мет. Он контролировал положение на севере, а республика — на юге страны. Ради сохранения мира и предотвращения граждан­ской войны доктор Сун решил остаться в тени, он отказался от звания президента и добился избрания Юань Шикая на пост президента. Но Юань не был республиканцем. Он добивался вла­сти ради своего личного возвышения. Он сделал займы у иност­ранных держав, чтобы сокрушить ту самую республику, которая оказала ему честь, избрав своим президентом. Юань закрыл пар­ламент и распустил гоминьдан. Это вызвало раскол, и на юге страны было образовано правительство во главе с доктором Су­ном, выступившее в качестве его соперника. Возник раскол, которого доктор Сун всеми силами стремился избежать, и, когда началась мировая война, в Китае существовало два правительст­ва. Юань попытался стать императором, но потерпел неудачу и вскоре после этого умер.